Одна обещанная ночь
Шрифт:
– Выпьешь что-нибудь? – спрашивает Миллер, принимая от бармена второй стакан.
– Нет, спасибо.
– Как пожелаешь, – он переводит все свое внимание на Тони.
– Кэси будет здесь с минуты на минуту, – говорит Тони, бросая в мою сторону предостерегающий взгляд. Это заставляет меня выпрямиться и сконцентрировать внимание.
– Ей не стоило беспокоиться, – отвечает Миллер, сосредоточенно глядя на меня. – Я говорил ей не приходить.
Тони смеется:
– С каких пор она прислушивается хоть к чему-нибудь, что ты говоришь, сынок?
Миллер бросает на Тони
Глядя на Миллера, просматривающего переданные ему Тони бумаги, задаюсь вопросом, кардинально ли другим он был, если бы сейчас на нем были пара джинсов и футболка. Серый костюм-тройка и голубая рубашка делают его глаза невероятно синими, только вот обычная маска на месте, когда бы он ни был в костюме – что составляет девяносто девять процентов времени.
– Мой кабинет, – голос Миллера заставляет мой взгляд метнуться от голубизны рубашки у его шеи к синеве его пристальных глаз.
– Прости?
– Иди в мой кабинет, – он осторожно тянет меня со стула и разворачивает в направлении, в котором я должна буду двигаться. – Помнишь, где это?
– Думаю, да, – помню, как была у главного входа в клуб, потом вниз по лестнице, но я была чертовски близка к пьяному ступору.
– Я тебя догоню.
Оглядываюсь, оставляя Миллера и Тони у бара, оба мужчины демонстративно ждут, когда я пересеку зону слышимости, прежде чем продолжить разговор. Миллер равнодушен, Тони задумчив. Чувствую всю нерешительность Тони и прихожу к выводу, что они либо говорят о делах и это не предназначено для моих ушей, либо они говорят обо мне. Забавное ощущение плюс дискомфорт Тони, и я выбираю последнее, а когда подхожу к противоположной стороне клуба и заворачиваю за угол, вижу, как Тони машет рукой в сторону Миллера, что только подтверждает мои мысли. Останавливаюсь и вижу сквозь лестничный пролет, как Тони опускается на пятую точку и прячет круглое лицо в ладонях. Признак отчаяния. Потом Миллер показывает такое редкое для него раздражение, вспышка той злости, которой я опасалась, вскидывает руки и, матерясь, в бешенстве мчится в моем направлении. Я быстро спускаюсь по лестнице, бесцельно брожу по коридорам, пока не натыкаюсь на металлическую цифровую панель, на которой, смутно припоминаю, Миллер набирал какие-то цифры.
Спустя считанные секунды он появляется из-за угла, явно взбешенный, рукой проводит по волосам, убирая непослушную прядь, упавшую на лоб. Целенаправленно направляется ко мне, раздражение все также очевидно, даже больше, когда он со злостью набирает код и толкает дверь слишком сильно, от
Я подпрыгиваю от удара, и Миллер опускает голову:
– Дерьмо, – ругается тихо, не делая попыток зайти в свой кабинет.
– Ты в порядке? – спрашиваю, сохраняя дистанцию. Я постоянно хочу от него эмоций, только если они не похожи на это.
– Прости, – шепчет он, продолжая смотреть в пол, нарушая собственно правило смотреть на кого-то во время разговора. В любом случае, я ему не напоминаю. Слова, которыми только что обменялись Миллер и его менеджер, были обо мне. Даже не сомневаюсь. И теперь он в ярости.
– Ливи?
Чувствую, как напрягается каждая мышца, заставляя меня выпрямиться:
– Да?
Его плечи поднимаются и опускаются в тяжелом вдохе:
– Дай мне мое, – говорит он, обращая ко мне умоляющий взгляд синих глаз. – Пожалуйста.
Я сутулю плечи при виде той стороны Миллера Харта, которая мне еще не знакома. Он хочет комфорта. Тянусь к его широким плечам и, встав на носочки, прячу лицо в изгиб его шеи.
– Спасибо, – шепчет он, обернув руки вокруг моей талии, и поднимает меня. Его сильные руки сдавливают мои ребра, от чего становится немного трудно дышать, только я не стану его останавливать. Ногами обнимаю его талию, когда он, захлопнув дверь, ведет нас к своему пустующему рабочему столу. Он опускается на край стола, позволяя нам и дальше обниматься, как будто не собирается меня отпускать. Я поражена. Его костюм превратится в кучу складок, а у него интервью.
– Я мну твой костюм, – говорю тихо.
– У меня утюг есть, – Миллер сжимает меня сильнее.
– Конечно, есть, – я отстраняюсь от него так, что теперь мы смотрим друг другу в глаза. Он ничего мне не показывает. Ярость, кажется, угасла, и на лице, как всегда, никаких эмоций. – Что тебя расстроило?
– Жизнь, – он не колеблется. – Люди слишком много думают и вмешиваются.
– Вмешиваются во что? – спрашиваю, хотя, полагаю, ответ мне уже известен.
– Во все, – выдыхает он.
– Кто эта Кэси? – я также знаю ответ и на этот вопрос.
Он встает, опускает меня на ноги и ладонями обхватывает мои щеки.
– Женщина, которая, ты думала, была моей девушкой, – он дарит мне долгий страстный поцелуй, заставляя плавиться.
– Почему она сюда едет? – спрашиваю ему в губы.
Он не разрывает наш поцелуй:
– Потому что она заноза в заднице, – он носом проводит дорожку по моей щеке к уху. – И потому что думает, что ее доля в моем клубе дают ей право диктовать, что здесь будет происходить.
Я выдыхаю, отстраняясь:
– Так она на самом деле деловой партнер?
Он практически рычит, прежде чем прижать меня обратно к своей груди.
– Да. Сколько раз мне нужно тебе повторять? Я просил доверять мне.
От этого знания легче мне не становится. Я не стопроцентная дура и видела, как она на него смотрит. И на меня, если уж на то пошло.
– У меня был жуткий день, – Миллер нежно целует меня в щеку, отвлекая этими мягкими губами. – Но ты снимешь мой стресс, когда я отвезу тебя домой.