Одна программная ошибка
Шрифт:
Молча уставившись в стену, я все же пыталась проигнорировать её вопрос, но чем дольше молчала, тем тяжелее становился взгляд подруги, направленный мне в голову (точно прицел винтовки - руку могу дать на отсечение). От вопроса простым молчанием не уйти - все равно, что сидеть рядом с гранатой с выдернутой чекой, закрыв глаза, в надежде, что авось пронесет, не взорвется.
– Ну?
– Рина терпеливо ожидала моего ответа, и я с тяжелым вздохом опустила голову.
– За Вика волнуюсь...
– девушка удивленно посмотрела на меня, а потом с тем же видом оглянулась на коридор, словно
– Он с самого утра плохо выглядит, будто случилось что-то.
Нахмурив брови, подруга задумчиво кивнула.
– А ты права... Наш Викуня сегодня что-то совсем не в духе - того и гляди, как и здесь демоном станет, - помолчав, она продолжила.
– Ты сама его пыталась спросить? О том, что с ним такое?
– Ну, пыталась... Да, только из него даже одно слово и черт с трудом вытащит!
– насупившись, пробурчала я, вспоминая разговор на остановке. Ведь мог бы хоть что-нибудь ответить! Нет, нужно сделать вид, что ему никто не нужен, а весь мир - прах на стопах его.
Сказанное заставило Рину странно на меня посмотреть, а потом, тихо хмыкнув, она предложила радикальные меры:
– Значит, возьмем нашего Строптивого в железные женские лапы - вместе может хоть что-нибудь да и узнаем.
Случай поговорить с Виктором представился нам довольно скоро: урок подходил к концу, когда пришел кто-то из учительской и сказал, что последних двух уроков не будет. Класс тут же радостно загалдел, благополучно сорвав оставшуюся часть занятия - плохо, конечно, но мне и Рине на руку.
Наши однокашники уже уходили, когда Вик, точно зомби, медленно собирал сумку, пытаясь сделать вид, что с ним все хорошо и он такой же злыдень-ехидень, что и всегда. Увы, но мы поддаваться обману не стали, тем более что точно знали - лицо парень может сделать какое угодно, даже самое ангельское (в чем я лично сомневаюсь), но вот что на душе...
Класс успел опустеть, лишь наша скромная троица осталась и, замерев точно каменные изваяния, не сводила друг с друга подозрительных взглядов.
– Чего?
– хмуро поинтересовался Вик, оглядывая то меня, то Рину - ему не нравилось, что мы обступили его своеобразным полукругом.
Девушка, подбоченившись, тут же начала допрос:
– Да, вот, решили узнать, какая муха тебя сегодня так укусила, что весь мир для тебя стал противен.
– Будто он прекрасен...
– с сарказмом выдал парень, пытаясь обойти мою подругу со стороны, но та, как опытный стратег, преградила дорогу к бегству.
– Не спорю, для тебя весь свет черный и гадкий...
– в том же духе ответила ему Рина.
– Но обычно у тебя лицо такое, будто ты плюешь на мир, а сегодня - будто он плюет на тебя.
Взгляд, которым юноша наградил её, говорил за него: не в то дело полезла Рина, не там начала проявлять интерес к жизни окружающих.
– Просто отвали.
Хоть я и стояла в стороне и не находила сил, чтобы хоть что-то весомое сказать, но неприязнь в голосе Вика заставила поежиться - не хотелось бы, чтобы парень вышел из себя. Интуиция подсказывала, что об этом и
Но сдаваться просто так? Нет, это не про мою подругу!
– Просто отвалить мы можем, но ситуацию это не изменит, - уже без тени смешинки в словах.
– Тебе реально хреново, и это даже невооруженным глазом видно - вон, даже Настя, та ещё тетеря, и то заметила, что с тобой что-то не так. Поэтому хватит строить оскорбленное злодейство, и просто скажи, что у тебя случилось?
Слова подруги подействовали совсем не так, как нам хотелось: перед глазами Вика словно помахали красной тряпкой, и последние предохранители, оберегающие окружающих от душевной озлобленности парня, полетели ко всем чертям... И наше душевное равновесие, к слову, тоже. На нас пролилось столько критики и ехидств, что Рина от возмущения побагровела, желая кинуться на Виктора с кулаками (и кинулась бы, не придержи её я за локоть), я же побледнела с обиды - хоть и подозревала, что наш разговор кончится чем-то подобным, неприятно.
– Не ваше, черт возьми, дело!
– такой итог подвел к концу своего монолога Вик прежде, чем с хлопком двери уйти прочь.
Какое-то время моя подруга стояла рядом, молчаливо пыхтя от злости: будь она драконом, не преминула бы пульнуть вслед упрямцу огоньку. Чтоб заднюю часть опалило. Авось разум на место встанет. Или совесть проснется.
– Нет, он меня решительно раздражает!
– недовольно зашипела девушка, скрипнув зубами.
– Он и в игре постоянно злобно зыркает, а тут и вовсе - послал куда подальше! Теперь я не удивляюсь, почему его все так "любят" в классе, да и в игре, зуб даю, тоже!
Продолжая что-то недовольно бурчать, Рина вышла из класса, а я, чуть задержавшись, кинулась следом.
– Зато теперь можешь точно не волноваться - с ним ВСЕ в порядке!
– тон, каким говорила подруга, мог бы послужить неплохим ядом или слабительным. Убойным - уж точно.
И, хоть Рина и пыталась меня убедить - и себя заодно успокоить, - что с нашим непрошибаемым демоном все лучше не бывает, раз людей может грязью поливать за простое любопытство, спокойней не становилось. Виктор обычно за просто так не накричит.
Сегодня нам с Риной не по дороге: у неё её кружок танцев, поэтому до остановки я шла в гордом одиночестве, чувствуя себя не в своей тарелке: и самой плохо так, что хоть вой, да ещё и узнать, что с Виком случилось - не удалось. Ведь творилось с парнем что-то не то - с виду с ним все в порядке (если не приглядываться), но ведь, черт возьми, это же не значит, что у Виктора не бывает обычных - или даже необычных, - человеческих неприятностей.
Неспешным шагом я неторопливо шла в сторону автобусной остановки, когда увидела печально-знакомую спину Виктора. Сначала проснулась обида - сразу вспомнилось, как он сегодня меня и Рину обхамил. Нет, честное слово, хоть я человек не сильно-то обидчивый - надеюсь, - но мне так неприятно стало! Аж в душе все перевернулось: мы же волнуемся за этого демона в человеческом обличии, переживаем. А он? Хоть сказал бы, что просто ему нужно в себя прийти. Если бы не объяснил, то успокоил бы, что скоро все вернется в прежнее русло.