Одна проклятая роза
Шрифт:
Розали побледнела.
– Как думаешь, они хотят, чтобы ты заняла место Грега?
При упоминании имени покойного брата у меня защемило сердце. Мы не были близки, но у меня остались хорошие воспоминания из детства, когда мы играли вместе на пляже. И я не винила его за то, что с возрастом он стал жестче. Наш отец и наша жизнь не оставили Грегу выбора.
– Сомневаюсь, – сказала я.
Отец никогда не видел, что скрывается за моей внешностью, вероятно потому, что я была очень похожа на свою рано умершую мать. Судя по записям
Мерлин выпрямил свою и без того идеально ровную спину.
– Об этом можно подумать потом, а пока нам предстоит много работы. Похоже, после сегодняшнего видео многие обратили внимание на забег в пользу приютов для животных.
– Вчерашнего, – поправила Элла, быстро печатая. – А еще в рамках нашей программы «Рюкзак» дополнительные средства были направлены в районы Нью-Йорка, Миннеаполиса и Бойсе.
Мне нравилась эта программа. Дети, которым не хватало еды, могли каждую пятницу взять из школы домой рюкзак, набитый продуктами, и вернуть его в понедельник. На тот момент мы работали во всех пятидесяти штатах, и я хотела побывать в каждой средней школе к концу года.
– Хорошо. Нам нужны еще средства? – Мне предстояло тщательно продумать несколько следующих видеороликов. Все это время я скрывала от отца характер своих затрат, делая вид, что брала средства из трастовых фондов, чтобы устраивать вечеринки и покупать дорогущие вещи, но на самом деле направляла их в благотворительные организации.
– Да, – сказала Элла. – У меня дел по горло в течение всего месяца, как и у Розали. Ты, думаю, могла бы притвориться, что купила яхту или что-то в этом роде. Твой отец месяцами не проверял счета.
«Это потому, что ему все равно, и это еще одна проблема», – пронеслось в голове.
– Я все устрою. – Участие в добрых делах помогало продвижению моего профиля в соцсетях, но я должна была быть осторожной с тем, сколько благотворительных организаций поддерживала. Что еще важнее, мне нельзя было раскрывать правду о том, что я действительно любила. Обнажение своих слабостей, как однажды сказал мне брат, всегда будет считаться нашим отцом чем-то постыдным.
– Как обстоят дела с женскими приютами в Южной Калифорнии?
– Строим еще три убежища в течение следующих двух месяцев, – сказала Розали, взяв папку и перелистнув страницу. – Я знаю, что ты хочешь работать в больших масштабах, но мы уже одержали одну победу, когда помогли жене сенатора штата Калифорния после ее выписки из больницы.
– Сейчас она находится в безопасном месте в Сан-Диего, – добавил Мерлин.
Вид тех синяков будет преследовать меня вечно. Я чувствовала себя комфортно, помогая одному человеку за раз.
– А что насчет сенатора? – спросила я, затаив дыхание.
Розали посмотрела на Мерлина.
– Мы могли бы убрать его, но это попадет в новости.
Мерлин отпрянул.
– Мы не можем
Он был прав, и это выводило меня из себя.
– Как думаешь, я могла бы это сделать?
Глаза Мерлина расширились, Элла напряглась, а Розали откровенно рассмеялась.
– Я люблю тебя, Алана. Уверена: у тебя есть пистолет, и не сомневаюсь, что ты смогла бы пробраться в его дом. Но ты не сможешь выстрелить. – Ее голос смягчился, как и взгляд голубых глаз. – Ты не убийца, и это хорошо.
Верно. За таких женщин, как я, убивают другие. Я мысленно вернулась к похоронам парня, с которым целовалась. Мы с братом стояли недалеко и наблюдали, как его мать с криками бросалась на гроб.
– Это сделала я? – прошептала я, и тошнота подступила к горлу от ужаса, охватившего мое юное сердце.
Грег пожал плечами.
– Может быть, да, а может, и нет. Его могли убить, даже если бы он просто посмотрел на тебя. Но я хочу, чтобы ты осознавала, что происходит, когда ты выходишь за рамки дозволенного. Больше не целуй сотрудников. В следующий раз это будет твоя вина, Алана.
Это урок, который я была вынуждена усваивать ежедневно. Когда я разочаровала отца еще раз, мой любимый колли Макбет исчез. На мои вопросы о нем никто ничего не ответил. Возможно, пес просто сбежал, но выяснить правду было невозможно.
Элла набрала комбинацию на клавиатуре и вывела на дальний экран фотографию двух маленьких девочек.
– Кстати, о специальном спасении… Ана и Эбби Клостцки. Их мать и отчим только что попали под следствие по обвинению в жестоком обращении с детьми в Чикаго, но конкурирующие эксперты в зале суда поругались, и девочек вернули извращенцу.
С фото на меня смотрели малютки примерно пяти и шести лет с красивыми черными кудряшками, светло-карими глазами и измученными лицами.
Я почувствовала их боль.
– Их обследовали? – спросила я, задохнувшись.
– Да, – сказала Элла. – Социальный работник, врач и психотерапевт обнаружили следы жестокого обращения. Отчим – дальний родственник судьи, хотя это не разглашается. Я с трудом откопала эту информацию.
Я сглотнула.
– Сначала попробуйте подкупить родителей. – Меня всегда поражало, как часто люди отказывались от близких ради денег.
– А если это не сработает? – спросил Мерлин.
– Выкрадите их, – ответила я. – У нас есть несколько убежищ, специально предназначенных для детей, подвергшихся насилию. – Я достану деньги.
Мерлин повернулся на стуле лицом ко мне и поправил бабочку.
– Ты уверена, что средства будут поступать?
Мы избегали этой темы уже несколько месяцев. Хоть я и владела трастовыми фондами, оставленными мне матерью и другими покойными родственниками, их попечителем был отец и у него была возможность замедлить поступление денег на мой счет, если бы он того пожелал.