Одна против зомби
Шрифт:
Я отвернулась от экрана кинозала, заплакала и сквозь слезы попросила:
— Ма-а-а-ма, выключи телевизор!
— Нельзя, Ника, — мама погладила меня по голове. — Фильм не положено останавливать. Пойдем отсюда.
Мы с мамой, сопровождаемые дикими криками несчастной девочки (пожалуй, самой талантливой из всех актеров и актрис этого суперзатратного барахла), которую кушали зомби, добравшиеся уже до ее второй ноги, медленно двигались по своему ряду к проходу.
Покуда мы, натыкаясь на колени зрителей, злым шепотом ругающихся на нас, за то, что мы их отрываем от сладостного лицезрения человеческих
Сопровождаемые криком несчастной девочки, мы с мамой протиснулись сквозь сидящих в нашем ряду зрителей в проход и помчались по нему к выходу из зала.
— Почему никто не защитил ее от зомбиков! — спросила я маму.
— Потому что это все понарошку, — шепотом объяснила она. — На самом деле зомбиков не существуют.
Глава 3. Валим отсюда, мама!
«Хренасе, «понарошку»! — возмутилась я. — Мне, что, все эти ходячие трупаки и откусанные ими уши померещились, что ли?! Нет, я видела среди съемочной группы тетку, которую схавали зомбики. Но то снимали в темноте и издалека. Наверняка каскадершу дали на растерзание. А вот девочки, которую на моих глазах погрызли крупным планом, среди съемочной группы нет. Так что все ясно: наверное, бухали на работе и не смогли в той сцене защитить девочку от зомби. И те ее мигом схарчили. А теперь режиссер и его прихвостни будут всем морочить голову о спецэффектах и произносить обычную в таких случаях фразу: «За время съемок ни одно животное не пострадало». Животное, может, и не пострадало, а девчонку жаль».
— Я боюсь зомбиков! — пожаловалась я маме. — Они ведь и мне тоже могут уши пооткусывать.
— Не бойся, Ника! Клянусь тебе, они выдуманы, — стала успокаивать меня мама. — Их играют актеры. Им за это деньги платят.
Тут я впервые не поверила родной матери. И несмотря на все ее горячие заверения, я заподозрила присутствие рядом кровожадной нежити, которая пришла сюда следом за героями фильма, чтобы их всех дожрать.
Не имея смелости посмотреть на экран, я внимательно оглядела темные силуэты зрителей с ближайших к нам рядов на предмет наличия там обитателей потустороннего мира.
И мне показалось, будто среди публики прячутся всякие страшные твари — с щупальцами, длинными клювами, острыми клыками и горящими красным светом глазами.
Вот тут меня и взял за жабры Рок (он же Фатум, он же Судьбоносец, он же Предопределитель), вытащив из мира, в котором живут люди, лошади, панголины и муравьиные львы.
Рок выбросил меня в мир, полный нежити и нечисти, в котором зомби столь же привычны глазу, как привычны ему смуглые люди в тюбетейках, подметающие в сорокаградусный мороз заснеженные городские улицы, в обычном мире.
Слышали, сестрицы, про Теорию третьей кармы? Нет!? Ох, и темный же вы народ. Тогда слушайте и не говорите потом, будто не слышали. Благодарить не надо, я и так знаю, что практически всем вам жизнь спасла.
Некоторые ученые пацаны, ну те, кто шарит в прикладной психологии, говорят, мол, каждый, кроме социально-статусной и генетико-анатомической кармы, имеет еще и третью предопределенность в жизни. Эту карму несчастные пиплы роют себе собственными руками.
Теория
Составишь себе план, где ты идешь по трупам врагов к олигархии, станешь олигархом. Задумаешь стать быдланом (а это мечта 90 % землян), всенепременно станешь.
Вся эта хрень программируется в хрупком детском возрасте. И ничем ее позже уже из пиплов не вышибешь.
Теория так себе. Я знавала до хрена мечтателей стать олигархами, кои не доросли в жизни и до поста начальника помойки. И наоборот, немало трудяг, которые очень не хотели выбиваться в люди, были пинками загнаны начальством на престижные посты.
Однако про меня эта теория права. Я и в самом деле сварганила себе карму — быть главным среди людей спецом по избеганию встреч зомби и сматыванию от них.
Пока все остальное население планеты потихонечку сходит с ума от селфи (презираю селфистов, этих неудачников с гигантским комплексом неполноценности, больных манией величия), я готовлюсь к захвату зомбиками Земли.
Ну даже не столько самими ими, сколько ихними хозяевами. И не обязательно оные будут землянами.
Вот, скажем, вариант: звездные корабли на орбите беззащитной Земли распыляют мерзкую и коварную шнягу. В итоге: на нашей планете эпидемия — мы резко превращаемся в тупых зомби.
А потом корабли садятся. Из них выбегают кривоногие зеленые человечки. Они тырят все наше добро, а мы — зомби, — радостно завывая, грузим оное в трюмы их пиратских посудин.
И я многие годы продумывала хитроумные многоходовки по спасению нашей цивилизации от повелителей зомби. У любого продюсера блогбастеров просто дух захватило бы и слюни полились от одного только краткого пересказа моих мудрствований — это ж готовые сценарии, бери бабло, съемочную группу и все оскары твои…
Кстати, об оскарах, — давайте вернемся в кинозал, сестрицы. Сейчас там будет прикол.
Вдруг, один из зрителей — пьяный, наверное, — громко захрапел. Мне же этот звук показался рычанием подкрадывающегося хищника.
В моем по-детски паникерском сознании тут же возникла мысль о том, что это рычат зомби, которые заметили наше с мамой бегство, и сейчас они перестанут скрываться и бросятся нам наперерез. Потом они, ясное дело, схватят меня своими вонючими когтистыми лапами и потащат на задние ряды, чтобы там под шумок несущихся с экрана воплей и звуков пальбы схарчить с потрохами мою маленькую и беззащитную тушку.
Страх накрыл меня тяжелой холодной волной. И я завопила на весь зал:
— А-а-а-а! Валим отсюда, мама! Валим, пока не замочили! Зомбики всюду! А-а-а!..
Во время нашего панического бегства мама совершенно напрасно призывала меня к «правильному поведению», ведь правильное поведение — следствие правильного мышления. А из мыслей в моей замороженной страхом башке крутилась только одна: «Беги, Ника! Беги, пока тебя не схарчили!»
Когда мы с мамой выскочили из зала, оказалось, что я со страху немного обделалась… Эй, сестрицы, хорош хихикать! Чего вы хотите от маленького ребенка, а?