Одна против зомби
Шрифт:
Особенно удались Пал-Никодимычу заплывшие глаза.
Это была просто умопомрачительная сюрреалистическая фантазия в сионистских, тьфу, в импрессионистских тонах.
Оная вызывала в моем захлебывающемся от радости сознании отсылы к произведениям фантастики прошлого века.
Именно тогда были популярны рассуждения об эволюции мыслящих осьминогов, фтородышащих инопланетянах с Тау Кита, маскирующихся под землян рептилоидов из измерения XYZ-22 и экспериментах по проращиванию таинственных спор кометы Какашкина-Барабашкина в
Уверена, если бы сейчас мой шеф выступил по ютюбу с претензией на победу в конкурсе самого уродливого существа, то выиграл призы сразу бы в сотне номинаций и получил бы кучу грамот от федераций, занимающихся разведением разных видов зверья.
Эксперты этих организаций мигом приняли бы нынешнего Пал-Никодимыча и за самую неказистую собаку в мире, и за самую гнусную обезьяну, и даже за самого жуткого снежного человека, последняя популяция которых с трудом выживает в суровых условиях московской зимы на вершинах Крылатских холмов…
Наврав шефу в три короба про «дикие непонятки с охраной», из-за которых Пал-Никодимыч и прибывший вместе с ним в «ИNФЕRNО» юрист вместо подписания контракта огребли конкретных звездюлей, я отдала шефу договор с «ИNФЕRNО».
Увидев сумму страховых выплат, Пал-Никодимыч на минуту выпал в осадок, а потом глянул на меня столь обалдевшим взором, что я почувствовала сие обалдение даже сквозь темные стекла шефских очков.
Затем мой начальник вскочил с кресла и побежал к П.П. Прушкину. И вернулся от него токмо через полтора часа.
К этому времени я уже расписала на четырех листах свои предстоящие покупки на двадцать три года вперед. Тут были и две новых квартиры (одна из них — в Хорватии на берегу Адриатического моря). И крутая тачка. И личная фирма по фитнесу. И прикиды от лучших итальянских модельеров (ну и от французов тоже чуток). И личная коллекция холодного оружия (и чуток огнестрела). И много всего остального…
Вернувшись от начальства, Пал-Никодимыч плюхнулся в кресло и сообщил:
— Большой босс дал добро!
— О, мой га-а-а-д! То есть наш с Хорькоффом договор признан действительным? — уточнила я.
— Признан великолепным!
— И действительно, ну как его не признать-то, ведь уже, небось, проплачен? — с мнимым равнодушием поинтересовалась я.
— «ИNФЕRNО» — молодцы! Впервые вижу такую с-скорость перевода с-с-страхового взноса. Вот что значит солидные люди!
— Это все потому, что у них фирма не только не вяжет веников, но еще и уважает партнеров.
Пал-Никодимыч понес какую-то дичь, спотыкаясь на букве «с» и радостно потирая руки и глупо улыбаясь.
Его совершенно не парило, что под глазом у него с каждым часом все больше раздувается солидный лиловый бланш, полученный в неравной схватке с зомби из «ИNФЕRNО».
Я же с трудом удерживалась от хохота. Уж очень сильно изрядно побитая рожа шефа способствовала улучшению моего и без того радостного
— Никогда не думал, что именно ты одаришь нас с-самым крупным контрактом за всю историю нашей компании, — Пал-Никодимыч отдал мне кассовый ордер на получение наличными комиссионных за страхование «ИNФЕRNО». — Я даже тебя уволить с-собирался, поскольку на твое место уже приметил бойкого человечка. Но ты меня поразила до глубины души. Молоток!
Я проверила циферки в буковках кассового ордера и довольно кивнула головой. Сия сумма гарантировала безбедную старость даже моим будущим прапраправнукам.
— Да, я таковская, — гордо произнесла я. — Как говорится, в тихом омуте черти водятся… Спасибо, что ордерок подмахнули у босса.
— Его и главбух завизировал. Можешь с-сразу в кассу мотать.
Я сунула ордер в папку. Пал-Никодимыч с удивлением посмотрел на остатки креста на ней.
Видимо, старик недоумевал: «Как дура, малюющая помадой на папках, может принести в клюве гору штатовских тугриков?!»
Я извиняющее улыбнулась (мол, фигня это все, Пал-Никодимыч, не парьтесь) и попыталась по-быстрому стереть крест пальцами.
— Уж с-слишком с-сумма большая получилась, — засомневался Пал-Никодимыч, разглядев на моем лице выражение честно выполненной коварной мести. — Мы впервые на с-столько с-страхуем. Надо было все-таки мне с юристом поприсутствовать на переговорах.
— Так ведь форма договора нашенская. Юристы туда кучу приятностей для компании засунули.
Мои попытки стереть крест привели к тому, что папка покрылась красными пятнами, а мои ладони измазались в помаде.
— Так-то оно так, да что-то на душе неспокойно, — вздохнул шеф.
И что-то в его вздохе показалось мне ненатуральным. Ибо Пал-Никодимыч явно вздохнул не от души. Он, на мой взгляд, просто сымитировал этот вздох, зная, что в подобной ситуации тяжких колебаний и раздумий именно так раньше вздыхал настоящий Пал-Никодимыч.
«Да нет, Ника, не пори ерунды! — одернула я себя. — У тебя уже вполне созревшая, как грыжа у штангиста, паранойя. Ты уже всех пиплов за нежить принимаешь. А ведь они все-таки от нее отличаются. И многим чем».
А вот теперь, сестрицы, пока Пал-Никодимыч погружен в раздумья, пытаясь понять, что не так с наиперспективнейшим контрактом с «ИNФЕRNО», можно даже сказать контрактом века, давайте по-быстрому скинем героизированный СМИшниками подвид такого великого вида разумных приматов, как Homo sapiens, а именно — Homo sapiens sapiens.
Вот всем нам, сестрицы, давно понятно, что значит быть зомби, то есть тупым, послушным и не гнушающимся человечиной существом.
А каково тогда быть человеком? Разве человек умен? А зачем тогда все эти религиозные заморочки, в которых фанатики готовы растерзать даже ребенка, если он наплюет на все эти молитвы, посты и прочие суеверные прибамбасы?