Шрифт:
Андрей Смирягин
ОДНА С ПОЛОВИНОЙ НЕДЕЛИ
Они встретились два года спустя в маленькой окруженной врагами средиземноморской стране. Он из изящного остроумного юноши, которому женщины достаются с неимоверным трудом, превратился в грубого волосатого мужчину, которому женщины покоряются с поразительной легкостью. Она же из хрупкого худенького мальчишки превратилась в обворожительную женщину с необычайно красивой грудью, как раз такой, какую он любил еще с детства, и стойким до упрямства характером.
– Не приближайся
– А я и не приближаюсь,- сказал он, целуя ее в ушко.
– Не раздевай меня,- сказала она,- я стесняюсь.
– А я и не раздеваю,- сказал он, освобождая ее смуглые бедра от белоснежных трусиков.
– И не вздумай раздеваться сам?- сказала она.
– И в мыслях не держу,- сказал он, отбрасывая свои.
– Ты зверь, и я буду сопративляться,- воскликнула она.
– Изо всех сил?- поинтересовался он, укладывая ее на постель.
– Изо всех,- ответила она.- Толко закрой дверь на ключ и прикрой получше шторы.
В тот же вечер они сняли номер в маленькой гостинице у моря с зеркалами на уровне постели и репродукцией "Танцовщиц" Дега у изголовья.
– Послушай,- сказал он на следующее утро по дороге на пляж, эти шорты тебе очень идут. Они совсем не мешают восприятию чистого образа твоего тела. Скажи только, почему все местные мужики так на нас пялятся.
– Как?
– Как будто я отнял у них самое дорогое, что у них есть в этой жизни.
– Не обращай внимание, они на всех женщин так смотрят. Это здесь самое противное. Мне просто делается страшно.
– Ты о чем?
– Мне уже двадцать два и я знаю, что дальше в этом окружении уже ничего не будет.
– Не говори глупостей.
– Подожди. Два года назад я думала, что всреча с тобой не так важна и таких еще будет много. Ты и представить не можешь, с каким количеством мужчин я встечалась с тех пор, как приехала в эту страну.
– И что?
– И ничего. Половина дебилы, половина импотенты. И по всему видно, соотношение это не изменится.
Как будто в доказательство ее слов из-за пальм выскочили три сефардских юноши и, окружив их, что-то угрожающе закричали. Он понял, что, похоже, придется драться, и по российской привычке оглядел диспозицию, примечая, где можно выломать дубину или подобрать булыжник.
– Что они говорят?- спросил он.
– Несут какую-то чушь, что это их место, и мы мешаем заниматься им спортом.
– Надавать им, что ли, по морде?
– Не вздумай! Здесь так не принято, затаскают по судам. Лучше скажи им что-нибудь погрознее.
– Пожалуйста.- И встав в угрожающую позу, он процедил сквозь зубы, глядя в глаза самому здоровому: "Я помню чудное мгновенье, передо мной явился ты, как мимолетное видение, как гений чистой красоты".
Напуганные леденящими кровь звукосочетаниями,
По пляжу, осыпая отдыхающих песком из-под ботинок, куда-то вдаль береговой линии пробежал взвод пехотинцев с полной выкладкой.
– Посмотри,- заметил он,- как эти юноши гордо держат в руках свои автоматы, как будто это самое ценное, что они сейчас имеют ниже пояса.
За ними вдоль берега в раздумьях куда бы пострелять, пролетели боевые вертолеты.
– Нет,- сказал он,- эта страна определенно мне нравится, она очень сексуальна. Например, чтобы раздеть здесь женщину, не надо прилагать никаких усилий, так мало на них надето. А религиозные юноши, которых здесь полно: их безусые лица, завитые в пейсы локоны и черные приталенные сюртуки - что-то в этом есть возбуждающее. Я хочу присоедениться к местному разгулу эротики, и переодену пляжные трусики прямо здесь, ни от кого ничего не скрывая.
– Ты с ума сошел, полиция нас оштрафует за разврат.
– Пусть попробует. Денег я им точно не дам, а исполнительные листы ко мне на родину пусть шлют.
– Дурак, все увидят, что ты не обрезан.
– И рад этому. Природа - она же не дура. Чего вмешиваться-то?
Они сидели в летнем кафе на берегу моря и заказывали себе завтрак.
– По-моему официантка к тебе слишком внимательна.- сказала она, глядя на принесшую еду и напитки девушку.- Вот и конфету тебе принесла, а мы никаких конфет не заказывали. Она положила руку ему на шорты.
– Это мое. Никому не отдам.
– И давно это твое? Я как-будто на него прав еще никому не передовал.
– Нет, мое. И не спорь.
Когда он дошел до пива, она пересела к нему на колени. У нее были для здешнего климата удивительно прохладные руки и холодный нос, так что целуясь с ней, он все время простужался.
– Я так люблю, когда от тебя немного пахнет спиртным. Это меня возбуждает.
– Меня тоже,- сказал он,- но не можем же мы заниматься этим прямо здесь.
– Я не знаю, что со мной твориться. Меня как магнитом тянет к тебе, особенно на людях. Мне хочется, чтобы все обязательно видели, как мы целуемся, как я сижу у тебя на коленях. Я хочу, чтобы все знали, что ты мой парень, а я твоя девчонка.
– А что тебя так удивляет?
– Это так на меня не похоже. Спроси у моей соседки. Чтобы я сама лезла к мужчине! Это что-то неправдоподобное.
– Приятно чувствовать себя мстителем за все разбитые и отвергнутые тобой сердца. Кстати, много их без меня было?
– Разве это важно?
– Важно. Я во всем чувствую их присутствие. Что это за мужики, что постоянно звонили тебе в общежитие? Что это за жених, о котором ты упоминала в письме?
– Тебе не стоит ревновать.
– А я и не ревную, совсем не ревную, я просто хочу знать.