Одна судьба на двоих 2
Шрифт:
Девочка встала и помогла подняться брату, который, осознав, сколько они людей убили только что, оцепенел от ужаса.
— Слав. Надо уходить. Мы не знаем сколько в отряде было воинов. Вдруг кто остался и нас заметит. Идём домой, только знак Сварога забрать надо. Негоже его оставлять на поругание иноверцам.
— Славена, мне страшно. Мы только что убили столько воинов. И ведь не врагов лютых, своих, ручичей. Как теперь жить с этим?
— Слав. Они не свои, коль пришли на святое место с мечом. Эти, — девочка показала на трупы воинов, — хуже врагов. У них сердце не дрогнуло, когда с улыбками носили хворост
Вскоре два ребёнка исчезли в лесной чаще, а на поляну, дождавшись, когда ту покинут живые люди, Старшие по Роду, выскочило более двух десятков огромных волков, которые потом несколько дней не покидали капище…
Княжна так и не дождалась известий от верного человека, а поиски самого отряда ни к чему не привели. Вскоре история с поисками была отложена на более позднее время, когда появится возможность отправить другой отряд, но, как доносит история, других поисковых экспедиций так и не было отправлено, хотя, временами, когда воинский люд натыкался на новые капища, те уничтожались без сожаления, как и сами кудесники и волхвы, что проводили там чуждые новой религии обряды…
* * *
1724 год. Ноябрь.
Александр Данилович Меншиков вышел из кабинета Петра совершенно ошеломлённым. Ладно бы отправил своего верного человека за лекарствами на край земли, но тут озадачил так…
Спустя полчаса, когда светлейший князь привёл мысли в порядок, написал короткое письмо и то было незамедлительно отправлено с конным вестовым с приглашенем посетить отправителя при малейшей оказии. И, к нескрываемой радости князя, через несколько часов его известили, что прибыл князь Фёдор Юрьевич Ромодановский, начальник Преображенского приказа.
Хозяин спустился по широкой лестнице дворца и лично встретил гостя, склолнив голову в приветствии.
— Ваше…, - на что был прерван Ромодановским.
— Александр Данилович, оставьте политесы для дам. Я получил Ваше письмо и был несказанно удивлён содержимым, поэтому и поспешил принять неожиданное приглашение, дабы узнать причину столь странных интересов.
— Спасибо, что нашли время посетить меня в столь скромном жилище (на что Ф.Ю. лишь усмехнулся, демонстративно оглядывая великолепие дворца хозяина). Хотите отужинать или, пока готовят приветственный ужин, выпьете согревающего? Пунш? Мне на днях поставили из Голландии партию пряностей.
— Благодарю, но лучше просто горячий чай.
— Как скажете. Тогда прошу проследовать за мной в кабинет. Вы так долго не посещали меня, что, думаю, уже позабыли, что у меня и где находится. Или тоже остерегаетесь опального Меншикова? Так то для свиты, а меж Государем и мной так, иллюзия. Вот только сего дня и беседовал с ним.
Через несколько минут двое мужчин сели в широкие мягкие кресла, а после того, как был подан чай и лёгкие
— Это для обострения чувств. Хороший букет, рекомендую. А чай чуть позже.
Собеседник сделал крохотный глоток и почувствовал тепло, разливающееся по организму, но, отставив столь несуразный бокал, поднял тяжёлую богемскую кружку, в которую был налит чай.
— Право, такими кружками только лошади пьют, — с ухмылкой проворчал Ромодановский, но, сделав глоток, удивлённо посмотрел на Меншикова.
— Не удивляйтесь, мой друг. — Меншиков улыбнулся. — Такого чая в столице кроме НАС никто ещё не пил. Как Вам букет?
— Сказочно, право. Откуда столь немыслимое богатство?
— Это Вы точно подметили, богатство. Цены немалой, но того стоит. Вам в подарок мешочек отсыплю. Будете вспоминать промозглыми вечерами своего дарителя.
— С благодарностью приму. Не откажусь.
Держа по-простому горячую чашку обеими руками, Фёдор Юрьевич сделал ещё глоток небывало крепкого и ароматного напитка и, переборов навалившуюся усталость, поднял внимательный взгляд на Меншикова.
— Что же, должные приличия соблюдены, а теперь, Александр Данилович, давайте по существу. Откуда у Государя появился столь странный интерес к язычникам?
— Пётр Алексеевич говорил со мной более часа кряду, поэтому, что услышал, расскажу. Более того, лично меня не заставил проводить поиски, лишь попросил не затягивать с ними. Чувствует себя плохо. Не хочу накликать… нет, промолчу. А отчего возник интерес, то тот и ранее был. Государь всегда боролся с ересью. Староверы, старообрядцы всякие. Он их высылал и жёг калёным железом, но тут совершенно внезапно появился интерес к их тайным знаниям.
— Думаете, Александр Данилович, всё из-за состояния души и тела?
— Могу только предполагать. А как узнал Государь? Позвольте спросить — что Вам известно о колдунах, волхвах или другой похожей братии, пребывающих исконно на Руси? Есть подобные организации тайные в столице или сборища ими проводимые?
Фёдор Юрьевич аж крякнул с досады, услышав такое предположение.
— Нет таких сборищ, точно говорю. Ну, а по поводу всяческих посиделок дамских, то такие проводятся регулярно. Гадают на картах, с зеркалом играются, духов вызывают, но всё это баловство, не несущее опасности государству и Петру Алексеевичу лично. Когда мои подопечные узнают о таких вечерах тайных, и сами не тянем, проводим беседы, предупреждаем и внушаем, что истино православным такие действия негоже свершать. Но позвольте поинтересоваться, коль разговор странный зашёл — что Государю надобно от Вас, да и, как понимаю, от моей службы?
— Ну, раз Вы, Фёдор Юрьевич, задёте столь прямой ответ, не буду играть в тайны и отвечу. Не знаю откуда, но дан мне в руки был интересный документ, что написан старой вязью. Я и не понял ничего, но с улыбкой императором был вручён и другой, где написано языком нынешним. А повествование то длинное было, но, по существу дела, имелось лишь упоминание о каком-то знаке языческом. Тот был описан в начале повествования как золотой Коловрат, небольшого размера. Упомянута цепочка, поэтому можно предположить, что это носимое подобие ладанки…