Одна Ж в Большом городе
Шрифт:
И тут меня осеняет:
– Диван, – говорю, – будьте любезны доставить вместе со всеми остальными предметами, которые я непременно закажу, как только пролистаю ваш замечательный каталог. Как вы совершенно верно выразились – в спокойной домашней обстановке. И заодно посоветуюсь со своим личным дизайнером. Вашему я как-то, вы уж не обессудьте, не очень доверяю… У меня планировка дома несколько, знаете ли, специфическая… Нужен особо тонкий вкус!
Продавец понимающе кивает – наконец-то с ним общаются на его языке! А ведь я говорю чистую правду: чтобы обставить однокомнатную малогабаритку,
– Заказ вам доставит мой секретарь! – томно заявляю я, окончательно войдя в роль, и не спеша кладу в корзинку глянцевый каталог и… экономичную упаковку моющего средства из категории «два по цене одного». Продавец диванов смотрит на меня с уважением. Наверное, в этот момент он размышляет, что именно умение ограничивать себя в мелочах и позволяет некоторым фифочкам типа меня разбогатеть настолько, чтобы не глядя приобретать дорогие роскошные диваны.
Эх… ля, мебеля!
В своем «специфическом доме», лежа на старом диване, я честно пролистываю итальянский каталог и… понимаю одно – в ближайшее время мне их продукция никак не светит. И разумнее было бы сначало четко определить сумму, которую я способна потратить на мебельную обновку, а не застывать столбом перед каждым оранжевым красавцем. Вводя тем самым честных торговцев в заблуждение.
С весьма скромной суммой в кармане направляюсь на мебельный рынок в районе МКАД. С моими финансами только сюда мне и дорога – спасибо, умные люди подсказали. Бреду между расставленными прямо на улице разрозненными предметами мебели. Вид у них так себе. Погода тоже весьма так себе: накрапывает мелкий противный дождь и безжалостно увлажняет обивку несчастных уличных мебелей.
И вдруг среди сиротливо-мокрых диванов разных мастей и снующих меж ними продавцов в капюшонах я снова вижу… свою мечту – практически близнеца итальянской «Соньки Золотой Ручки»! Не веря своим глазам, спрашиваю у сидящего прямо на оранжевой обивке дядечки:
– Чье производство?
– Да Расея, мать, Расея, – вяло отвечает дядечка. – Все нашенское, с Покрову.
– И почем? – спрашиваю я недоверчиво.
– А енто, дамочка, зависит от того, какая сборка. Это же образец… как его бишь… демонстрационный. Он не продается. А так вон альбомчик, если хошь, полистай, выбери ткань, материалец на отделочку… А там и посчитаем.
Я сунула нос в альбомчик. Что же – если не желать в качестве обивки натуральной кожи оранжевого цвета, а в качестве отделки обойтись пластмассой цвета слоновой кости, получается совсем недорого… Надо же, а смотрится практически так же, как итальянский изыск…
– Как оформить заказ? – спрашиваю.
– Да проще простого. Я щас все запишу, что ты выбрала, а ты свой телефончик оставь и залог три тысячи. А через неделю наши мужики тебе все в лучшем виде с фабрики доставят, дамочка!..
«Супер! – думаю. – Как просто-то все! Через неделю я стану счастливой обладательницей дешевого и сердитого оранжевого диванчика!» Оставляю дядьке залог, беру квитанцию.
Проходит неделя. Потом другая. Дивана нет. И никаких напоминаний о нем, кроме мятого квитка в моей сумочке, тоже. Звоню по указанному на бумажке телефону. Та м долго не могут понять, о чем это я. Зовут
– Вы там сначала все найдите друг друга, все выясните, а потом сами перезвоните мне! Безобразие! Я оставила залог, и диван мне должны были привезти еще неделю назад!
Через час мне перезванивает утомленная Глашка и умирающим голосом сообщает, что диван мне привезут завтра в течение дня:
– С семи утра до десяти вечера будьте дома.
– Я вообще-то иногда работаю! – снова взвиваюсь я.
– Ничего не знаю, гражданочка. – Глашке я явно надоела. – Нашим-то несколько сотен верст пилить до Москвы. Выезжают-то с ранья, а когда доедут – бог его знает. Точно сказать никто не может. Так уж покараульте разок, не развалитесь небось. Ваш диван-то, не ихний…
Ладно, думаю. Ради такого дела возьму отгул. Все ж ко мне едет не кто-нибудь, а оранжевый диван моей мечты!
Сижу, курю бамбук, жду диван. В 5 вечера еще нет ни дивана, ни звонков от него. Наплевав на расходы на межгород, опять звоню на фабрику. Мне отвечают, что в курсе отправки заказов только Глашка, но она сегодня выходная – у нее корова отелилась.
В 6 вечера начинаю подозревать, что меня просто-напросто кинули. Но тут звонит телефон:
– Хозяйка! – кричит мне явно подвыпивший мужской голос. – Это мы, грузчики с вашими мебелями! У нас тут грузовик сдох, шофер под капотом ковыряется. Наш старшой ему помогает, и в цех я уже отзвонил. Как сделаем, приедем. Ждите!
В восемь вечера – опять звонок. Голос с тех пор явно поддал еще:
– Хозяюшка! Это мы, твои грузчики! Да эта машина… ля-ля-тополя… замучила… ля, не едет ни хрена… ля. А мебеля твои… ля, туда их и сюда… старшой велел прям на дорогу выгружать, чтобы машину легчей толкать. А их тут встречный грузовик… туда-сюда его… грязью из лужи обдал. Ты уж не обессудь, мать, отстираешь как-нить, едрена вошь… Только начальству не говори, а? А то они нас… туды-сюды… И ходку не оплатят. А мы ж столько верст отмахали… Хорошо, мать? По рукам, лады?
Нервно соглашаюсь. От безысходности.
И вот наконец я вижу свой диван. Из окна. «Мои» грузчики, заметно пошатываясь, вытаскивают его вверх тормашками из своего злополучного грузовика… ля! Когда они наконец ставят мой оранжевый заказ на витые ножки, я не на шутку пугаюсь. Вид у дивана реально устрашающий! В бурых разводах от дорожной грязи, бедняга стоит, жалостно покосившись набок, и производит впечатление военного трофея, отбитого у врага в суровом бою. И вообще вся эта картина – одинокий и ободранный оранжевый диван на тротуаре – наводит меня на ассоциации с революционными погромами дворянских гнезд с последующей национализацией буржуйского имущества. Наверное, измочаленные и поруганные остатки былой дворянской роскоши, выдернутые из привычной обстановки и установленные где-нибудь в подвале домкома, выглядели так же печально, как сейчас мой несбывшийся диван…