Одна женщина и много мужчин
Шрифт:
Не верившая в Бога Лариска все-таки перекрестилась – и пошла, размахивая спортивной сумочкой средних размеров с инструментами взломщика, фонариком, фальшивыми тысячами и сотенными внутри. Мы решили взять все остававшиеся у нас полтинники и все, кроме одной, пачки сотен. «Давай не жадничать», – сказала я Лариске. Она согласилась. Все-таки баксы – настоящие или настолько хорошая подделка, что не отличить от настоящих. Пачку сотен Лариска собиралась завтра, вернее, уже сегодня начать тратить на рынках, не рискуя больше засвечиваться в магазинах. Что касается полиэтиленового
Обо всем этом я думала, лежа на заднем сиденье своей «бээмвэшки», то и дело поглядывая на часы. Чтобы скоротать ожидание, кромсала ножницами злополучную шляпу, бросая кусочки в специально приготовленный пакет.
Сколько времени потребуется Лариске? Дойти отсюда – минут пять, пусть семь. Открыть замок – пусть минута, даже две. В квартире – еще пара минут: деньги – в ящик с обувью и быстро осмотреться в комнате. Все. И назад. Только бы не встретить случайного прохожего. Только бы ни у кого из псов не началось расстройство желудка и любящий хозяин не отправился бы на прогулку. Только бы какая-нибудь бабка не услышала скрип соседского замка или шум открываемой двери…
Я так глубоко задумалась, что не услышала, как Лариска подобралась к машине, да и подошла она с другой стороны, а не оттуда, откуда я ее ожидала. Что ж – правильно: зачем два раза идти по одному и тому же маршруту?
Сестрица проскользнула на переднее место пассажира, я быстро перебралась на водительское, сунула Лариске в руки остатки шляпы с ножницами и пакет и спросила:
– Ну?
– Поехали, – сказала сестра, разрезая остатки шляпы на четыре больших куска и засовывая все это добро в пакет. Ножницы она бросила в «бардачок».
– Ну?! – повторила я, не в силах больше выносить ожидание, но тем не менее трогаясь с места.
– Все в порядке. Не волнуйся. О деталях – дома.
Я подумала, что Лариске просто хочется помолчать после всех переживаний. Не каждый день все-таки она вламывается в чужие квартиры при помощи отмычки или проволочки, причем в те, где уже начал разлагаться труп.
– Никого не встретила? – спросила я.
– Совсем никого, – сказала Лариска.
Наконец мы подрулили к моему дому, я поставила машину на обычное место, и мы поднялись в квартиру. Дети спали.
– Плесни коньяку, – заявила Лариска. – И себе тоже.
Я плеснула: чего же не составить компанию любимой сестре? Да и в качестве снотворного хорошо пойдет, заснуть-то после всех переживаний будет сложно. Я не ожидала услышать ничего сногсшибательного и уже успокоилась, а зря.
– Маринки в квартире нет, – сообщила Лариска и хлопнула коньяк.
Я поперхнулась.
Глава 8
Ночь с 12 на 13 сентября,
с
– Что ты хочешь этим сказать? – наконец выдавила я из себя.
– Нет ее там, Сашка. Нет!
Я попросила рассказать все по порядку, чтобы потом, выслушав полный отчет сестрицы, уже думать, что делать дальше.
Лариса без труда справилась с замком в двери квартиры Громовых. Я спросила, был ли он закрыт и не пытался ли кто-то до Лариски взломать дверь – по крайней мере, если судить по ее внешнему виду. Сестрица ничего подозрительного не заметила – если дверь и открывали при помощи набора взломщика, то видимых следов не осталось.
Лариса прикрыла дверь за собой, защелкнула замок, прислушалась. В квартире стояла мертвая тишина. Сестра первым делом открыла ящик с обувью и бросила туда полиэтиленовый пакет с деньгами, после этого на цыпочках прошла в большую комнату (еще дома я нарисовала ей план квартиры и все на нем отобразила). Лариса освещала себе дорогу фонариком, свет не включала. На ковре, в том месте, где я видела убитую Маринку, осталось темное пятно довольно больших размеров, но тела не было!
– А белая линия? – пришло мне на ум.
– Какая еще белая линия? – не поняла Лариска.
– Ну, может, видела в кино – труп ею обводят. Чтобы отметить, где лежал убитый.
Лариска покачала головой. Ни белой линии, ни каких-либо других следов она не заметила.
Не обнаружив тела, сестрица решила осмотреть квартиру – хотя бы бегло. Она помнила, что нас интересует сумочка Маринки, и попыталась ее найти. Это не составило труда – сумочка лежала в маленькой комнате на кресле, стоявшем слева при входе в комнату. Лариса открыла ее – пистолет лежал внутри. Копаться в ней она не стала, но раз пистолет там, значит, должны быть и патроны?
Я согласилась с сестрой. Кто бы стал их вынимать?
– Но куда делась Маринка?! – воскликнула я.
Лариса пожала плечами.
Я тем временем продолжала судорожно размышлять. Неужели она тогда осталась жива, а когда я заходила, просто лежала без сознания? Потом пришла в себя и вызвала «Скорую»? Или она даже видела меня, а притворилась мертвой? Но, с другой стороны, столько крови… Я проклинала себя за то, что не проверила, жива Маринка или нет, но подходить к трупу (или к тому, что я считала трупом) желания не было никакого. А надо было бы пульс пощупать. Она тогда лежала, уткнувшись лицом в ковер, я просто направила на нее луч фонарика, не включая свет в комнате, – и сделала ноги. Ну почему я… Эх, задним умом мы все сильны…
А если Маринка позвонила не только в «Скорую»? Или потом из больницы связалась с?.. С кем? Как на самом деле относится она к Храпу? Ведь могла же нам все врать. А также позвонить и еще кому-то… И ведь знает, что эти деньги ищут. Может, Храп говорил ей, кому они принадлежат. А вдруг это не цыгановские, а чьи-то еще, хотя навряд ли. Но такого варианта исключать нельзя. И тогда… Тогда меня ждут очень большие неприятности. Складывающаяся ситуация мне совсем не нравилась.
– Что будем делать? – спросила Лариска, отпивая коньяк прямо из горлышка.