Одна женщина и много мужчин
Шрифт:
Лариска опять заканючила про деньги. Я напомнила ей, что у меня в сейфе лежит целый пакет с сотенными купюрами.
– Ой, а ведь правда! – тут же повеселела Лариска и принялась их делить.
Насколько я помнила, тысяч среди тех пачек не было, только сотни.
Лариска меня все-таки любила, а поэтому, хоть и считала виноватой в потере, согласилась отдать мне половину оставшихся рублей. Почему-то она не учитывала того факта, что они сейчас лежат-полеживают в моем личном сейфе в офисе фирмы, где я работаю, и что к ним без меня Лариску никто близко не подпустит. Тем более моя новая секретарша Люся умеет стоять на страже моего имущества и персоны, что уже доказала. Но я, конечно, не собиралась обделять Лариску, да и вообще эти деньги жгли мне руки. Вот если бы я нашла миллион Цыгана – другое дело. Про него (миллион) многое известно, а главное – что он
– А может, сегодня ночью опять съездим к Маринке? – вдруг предложила Лариса.
– Нет!!! – заорала я на нее. – Не надо искушать судьбу. На третий раз можем и попасться. Хватит денег, Ларка. Хватит. Все деньги все равно не заработаешь и не украдешь. Ведь и так неплохо? С неба ведь бабки.
Лариска кивнула, соглашаясь со мной. Все-таки сестра всегда готова была меня слушать.
Больше ничего необычного не произошло, и в воскресенье я улетела в Японию, где успешно приземлилась в понедельник (не надо забывать про разницу во времени). Я обещала сестре сразу же сообщить свой номер телефона в гостинице и велела ей в случае возникновения непредвиденных обстоятельств звонить мне только с переговорного пункта. На всякий случай.
Глава 9
15, 16 и утро 17 сентября
Понедельник, вторник, среда
Иокогама
Мое пребывание в Японии было омрачено несколькими звонками из России. Обычно я уже возвращалась в гостиницу, а у наших еще продолжался рабочий день. Мне звонили из офиса и сообщали новости, если таковые имелись, и требовали моего незамедлительного решения.
В Японии мне приходилось бывать как минимум раз в месяц. По условиям контрактов с нашими постоянными партнерами от нашей «Техники-сервис» при погрузке должен был присутствовать представитель. Поскольку в фирме японским владела только я, не говоря уже о том, что как коммерческий директор контракты тоже заключала я, то и во время погрузки товара здесь появлялась моя особа. Меня уже хорошо знали, а ведь личный контакт (и старая дружба) прежде всего, не так ли?
Первой (в понедельник) позвонила Вера Николаевна, Сенина секретарша.
– Сашенька, – начала она, – Семен Григорьевич просил меня связаться с вами…
– Вера Николаевна, – перебила я ее, – Семен Григорьевич мне обычно звонит сам. Он пьян? Что случилось?
– В общем… Он не очень хорошо себя чувствует. Его Тимур домой повез…
Так, Вера Николаевна, как обычно, покрывает Сеню – даже передо мной – и всеми силами старается представить его в выгодном свете (хотя передо мной-то зачем стараться?), но звонит по собственной инициативе – а значит, считает, что ситуация требует моего личного внимания. С мнением Сениной секретарши я считалась – женщина не зря трудилась на этом поприще вот уже лет двадцать, если не двадцать пять. Отношения у нас с ней были неплохие. С молодости имевшая на Сеню виды, она ненавидела юных моделей (Анджелочек-Жанночек, так она их называла), привлекавших внимание шефа. Согласная терпеть (или принимающая как неоспоримый факт) жену, секретарша не желала мириться с юными дивами. В то же время, поняв, что ни я Сеню, ни он меня в сексуальном плане не интересует, Вера Николаевна тут же ко мне прониклась. Тем более что я была единственной в фирме, кто мог высказать Сене все, что о нем думает, и не боялся ему возразить. Это вызывало у Веры Николаевны уважение. Сама она не решалась ему противоречить и молча выслушивала все упреки, часто незаслуженные. Более того, я была «неустроенная», замуж в обозримом будущем не собиралась, мне уже стукнуло тридцать пять, то есть я была не в лучшем для женщины возрасте, а следовательно, меня смело можно было включать в полк (или дивизию?) одиноких женщин с малыми шансами на успех (по мнению Веры Николаевны), количество которых значительно превышает количество одиноких мужчин. Одним словом, для Сениной секретарши я была «своя». Мне же часто было ее просто жаль. Жизнь у нее, можно сказать, закончилась – бабий век короток (хотя выглядела она очень неплохо,
– Так что случилось, Вера Николаевна? – мягко спросила я.
– Судно пропало, – сообщила секретарша.
– Какое еще судно? – не поняла я.
– «Фортуна».
Я все равно никак не могла врубиться, о чем речь.
– Очень хорошо, что вы в Японии, Сашенька. Может, с той стороны что-то удастся разузнать. На нем телевизоры шли. Как раз от «Кубо». Вы же сейчас с господином Хироши Кубо встречаетесь? Я бумаги просмотрела. Факс-уведомление имеется. Судно должно было прибыть в Хельсинки пятнадцатого, то есть сегодня. А его нет. Вообще нет. «Фортуна» последний раз выходила на связь, как только вошла в пролив Скагеррак.
Это название я слышала впервые.
Вера Николаевна пояснила, что пролив отделяет Данию от Норвегии, и она нашла его на карте.
Что там Вера Николаевна нашла на карте, меня интересовало мало, а вот пропажа судна с нашими телевизорами – дело серьезное. Следовало разобраться.
– А каким образом оно пропало? – спросила я у Сениной секретарши.
– Никто не знает, – сообщила она. – Похоже, как в Бермудском треугольнике.
– Но оно же шло из Северного моря в Балтийское! – заорала я. – Какие Бермуды?! В этих морях вроде бы никаких аномальных зон не наблюдается!
На том конце провода Вера Николаевна всхлипнула. За дело она искренне переживала, да и, как я догадывалась, за пропажу судна ей от Сени досталось. Можно подумать, Вера Николаевна его утопила – или что там еще с ним произошло?
– Какие меры предпринимаются? Вы с «Пeккa OY» связывались? – спросила я, имея в виду нашего постоянного партнера-перевозчика, главный офис которого находился в Хельсинки. Суда с нашими грузами шли до порта Хельсинки, а оттуда «Пекка OY» уже перебрасывал их нам наземным путем в автофургонах. Не буду вдаваться в детали, просто отмечу, что так нам было удобнее. По такой же схеме действовал и «Балттайм», наши основные конкуренты.
– Да. И вот я вам звоню, Сашенька… – залепетала Вера Николаевна. – Вы понимаете, Семен Григорьевич…
Я понимала, что Сеня, как обычно, пошел по пути наименьшего сопротивления – напился вусмерть и велел Вере Николаевне разбираться самой. А она позвонила мне.
Я попыталась, как могла, успокоить бедную женщину и обещала завтра же переговорить о случившемся с нашими японскими партнерами, отправлявшими груз.
В любом случае я считала, что о местонахождении судна проще узнать из Питера, а не из Иокогамы, где я в данный момент находилась, или из Хельсинки – пусть «Пeккa OY» постарается для постоянных партнеров, а поэтому стала объяснять Вере Николаевне, что ей следует предпринять и что, по-моему, рвать на себе волосы еще рано. И вообще неразрешимых проблем нет. И деньги за эти телевизоры мы еще не перечисляли.
– Но мы же ждем товар! – воскликнула обычно уравновешенная Сенина секретарша, в голосе которой на этот раз звучали истеричные нотки. – Партнеры ждут!
– Как вообще выяснилось, что судно пропало?
Позвонил Перепелкин из Новгорода, спросил про следующую партию. Ему нужна точная дата, когда товар будет в Петербурге, – у него твердый заказ. Вера Николаевна просмотрела факсы, «Фортуна» должна была прийти в Хельсинки пятнадцатого, то есть сегодня, и сказала, что скорее всего семнадцатого телевизоры будут у нас на складе. В контракте с Перепелкиным у нас стоит дата: восемнадцатое сентября. Это Семен Григорьевич с ним договаривался и теперь жалеет, что не оставил нам лишнюю недельку… Но, с другой стороны, зачем товару простаивать? И раньше такого ведь не случалось. А потом Вера Николаевна попыталась связаться с перевозчиком – на всякий случай. Ну и пошло-поехало. Если бы не Перепелкин, то и не узнали бы. Нет, узнали бы, но позже.
Да, будут проблемы у нашей фирмы. С нашими российскими партнерами. У «Балттайма», как я понимала, товар уже в Хельсинки, если не в Питере – раз Храп в начале прошлой недели ездил судно встречать. Вот так и уйдут российские партнеры к нашим конкурентам. А именно это и произойдет – ждать нашей новой поставки никто не станет.
Следующий день прошел суматошно. И я, и японцы названивали по разным странам, пытаясь разобраться с ситуацией. Выяснилось, что судно не пропало. Оно стояло в Гётеборге, Швеция, с двенадцатого, то есть с пятницы, и на нем работали представители Интерпола. И я, и Хироши Кубо, услышав эту новость, чуть не грохнулись в обморок. Хироши-сан крепкие напитки в рабочее время не употребляет (нет в Японии таких национальных традиций), но тут мы с ним на пару лекарство приняли.