Однажды летом
Шрифт:
– Ты разговаривал с мамой?
– Ну, можно и так сказать. Наши беседы сводились к следующему. Я спрашивал: «Это Джонни Харрис. Могу я поговорить с Рейчел?» – а она ледяным тоном отвечала: «Ее нет дома», – и тут же вешала трубку. Я подумал, что, может, вы попросили ее об этом.
– Нет.
– Выходит, я ошибался, думая, что вы избегаете меня?
Рейчел заглянула в его прожигающие насквозь голубые глаза и, поколебавшись, вздохнула:
– Ну, может быть, отчасти.
– Я так и подумал. – Джонни кивнул и, сложив на груди руки, выжидательно
Его прямой бесхитростный вопрос в сочетании с пытливым взглядом, проникавшим в самое сердце, поверг Рейчел в смущение, и она зарделась. И все-таки догадалась, что внешне хладнокровный Джонни глубоко переживает момент своей слабости, когда он изливал ей душу. И Рейчел не могла допустить, чтобы он страдал из-за своего мнимого унижения.
– Ты вовсе не выглядел идиотом, – твердо сказала она.
– А-а. – Лицо Джонни озарила чувственная улыбка, от которой у Рейчел перехватило дыхание, потом он подошел ближе и, прежде чем она успела сообразить, в чем дело, взял у нее из рук книги и тетрадки.
– Что ты делаешь?
Он сложил ее имущество в багажник мотоцикла и крепко перетянул толстыми разноцветными ремнями.
– Садись. – Он обернулся и протянул ей сверкающий серебристый шлем.
– Что? Нет! – Рейчел машинально приняла из его рук шлем и, опешив, лишь ошарашенно переводила взгляд с него на мотоцикл и обратно.
– Садись, Рейчел. Иначе придется заканчивать наш интересный разговор прямо здесь, на глазах у твоих веселых учениц.
– Да неужели ты думаешь, что я помчусь с тобой на этой… штуке?
– Эта штука называется мотоциклом. Ты что, никогда не ездила на нем?
– Конечно, нет!
Он сокрушенно покачал головой, глядя на нее, и потянулся к своему шлему, висевшему на ручке мотоцикла.
– Бедный забитый учитель. Ну ладно, прокатись хотя бы в порядке самообразования. Залезай.
– Я сказала «нет», значит «нет». В конце концов, я в юбке.
– Я заметил, что ты в юбке, притом в очень красивой. Хотя, надо сказать, тебе не мешало бы носить юбки чуть покороче. У тебя убийственные ноги. – Пока говорил, Джонни натягивал свой шлем.
– Джонни…
– Мисс Грант, с вами все в порядке? Может, вам нужна помощь? – раздался крик Элисон. Три подружки все еще стояли возле желтой «субару», с интересом наблюдая за происходящим и живо комментируя его.
– Все нормально, Элисон. Вы можете ехать, девочки. Мистер Харрис – мой бывший ученик, – отозвалась Рейчел. Ее заверения, впрочем, прозвучали неубедительно на фоне лукавой улыбки, которую Джонни адресовал троице.
– Они думают, что я пытаюсь похитить тебя.
– А разве нет? – съязвила Рейчел.
Джонни сделал удивленное лицо, потом ухмыльнулся:
– Может быть. Так ты сядешь наконец Рейчел? Подумай, что будет с моим имиджем, если ты при всех начнешь скандалить со мной.
– Я никуда не поеду на этом мотоцикле. Если бы даже хотела и была
– Он все еще директор?
– Да.
– Что ж, негодяи живут дольше. Рейчел…
Она вздохнула:
– Хорошо. Я согласна с тем, что нам нужно поговорить. Но на мотоцикл я не сяду. Вон стоит моя машина. Я еду на ней или не еду вообще.
Джонни посмотрел на нее, пожал плечами и снял шлем.
– Что ж, колеса – так колеса.
Рейчел хитро улыбнулась:
– Для одного из лучших моих учеников у тебя просто ужасная грамматика.
– Грамматика никогда не была моим коньком, если ты помнишь. Я был силен в других вещах.
Рейчел почувствовала, как заливается краской стыда от тайного намека, сквозившего в его словах. К счастью, Джонни уже отвернулся, чтобы отвязать пожитки Рейчел, так что ее смущение осталось незамеченным.
– Ты еще пишешь стихи? – бросил он через плечо, копаясь в багажнике.
Рейчел застыла, уставившись на его обтянутую кожаной курткой спину. Она уже забыла, что когда-то была так откровенна со своим воспитанником.
– Странно, что ты это помнишь, – медленно произнесла женщина.
Он наконец отвязал ее книги и обернулся.
– Тебя это удивляет? Напрасно. Я помню все, что связано с вами, учитель.
Их взгляды встретились, и какое-то время они смотрели друг на друга. Потом Рейчел, разволновавшись, вдруг развернулась и направилась к своей машине.
Он шел следом. Она это чувствовала. Так же как и удивленные взгляды учениц, которые до сих пор следили за каждым их движением. К счастью, учительская автостоянка была пустынна. Рейчел была невыносима одна лишь мысль о том, что придется представлять Джонни своим чопорным коллегам.
Рейчел глубоко вздохнула, пытаясь восстановить душевное равновесие, и включила зажигание, а Джонни тем временем забросил ее учебники на заднее сиденье. Потом снял куртку, под которой, как и следовало ожидать, оказалась белая майка, швырнул ее туда же, а сам устроился на пассажирском сиденье. Рейчел не прочь была бы подправить макияж, который к концу рабочего дня заметно потускнел. Впрочем, она понимала, что это в общем-то ни к чему. Ни помада, ни пудра не скроют ее возраста и не сделают красивее в глазах Джонни. Ее наряд – белый с темно-розовыми цветками трикотажный свитерок с короткими рукавами и ярко-голубая юбка в складку длиной до икр, – может, и не был последним писком моды, но весьма практичным для работы. Так же как и голубые туфли на низком каблуке и маленькие жемчужные сережки в ушах. Даже стрижку Рейчел выбрала, исходя из требования минимального ухода. В общем, выглядела она, как и подобает скромной, не первой молодости, провинциальной учительнице. Джонни рядом с ней смотрелся вызывающе дерзко – так же как его мощный мотоцикл на фоне ее консервативной «максимы».