Однажды на краю времени (сборник)
Шрифт:
Там сидел Ди Стефано и доедал тост.
– Доброе утро, мистер Мбикана. А я уж собирался за вами посылать. – Он указал на свободный стул.
Вольф, оглядевшись по сторонам, сел. Вокруг за столиками расположились как минимум три офицера секретной полиции.
Ди Стефано достал из кармана пиджака какие-то документы и вручил их Вольфу.
– Все подписано и запечатано. Получите. Мы чуть изменили условия, но ваше начальство возражать не станет. – Он отправил в рот последний кусочек тоста. – Прекрасное начало карьеры.
– Благодарю, – машинально отозвался Вольф.
Он проглядел бумаги, но не смог ничего разобрать
– Завтра утром «Африканский генезис» покинет порт. Я распорядился, чтобы вам забронировали место, вдруг вы решите отплыть с ними. Разумеется, через три недели будет еще одно пассажирское судно, если вы желаете погостить у нас подольше.
– Нет, – поспешно отозвался Вольф, но тут же спохватился, что ответ прозвучал слишком грубо: – Я соскучился по родине. Слишком много времени вдали от дома.
Ди Стефано промокнул уголки губ салфеткой и уронил ее на скатерть.
– Тогда на этом все. – Он поднялся со стула.
– Погодите, – остановил его Вольф. – Мистер Ди Стефано, я… Я очень хотел бы услышать объяснение…
Ди Стефано уселся обратно.
– Первое, что вы должны знать, – сказал он без всяких обиняков, – мисс Горовиц была не первой нашей Дженис Джоплин.
– Нет.
– И не второй.
Вольф поднял на него глаза.
– Она двадцать третья, не считая оригинала. Каждый год мы спонсируем шоу, и каждый год оно завершается в Бостоне в день осеннего равноденствия. И пока заканчивалось одинаково.
Вольф спрашивал себя: быть может, стоит пырнуть этого человека вилкой или придушить? Он знал, что должен испытывать ярость, но не испытывал ничего.
– Из-за мозговых имплантатов.
– Нет. Поверьте, я искренне хотел бы, чтобы она осталась в живых. Имплантаты помогали не выходить из роли, только и всего. Она действительно не помнила о прошлых Дженис Джоплин, но ее смерть никто не программировал. Так просто… случается, вот и все.
– Каждый год.
– Да. Каждый год Дженис предлагает себя толпе. И каждый год ее разрывают в клочья. Нормальная женщина не стала бы предлагать себя, а нормальные люди не стали бы так реагировать. Я пойму, что моя страна встала на путь исцеления, в тот день, когда Дженис останется в живых, чтобы отправиться во второе турне. – Он помолчал. – Или в тот день, когда не отыщется больше женщины, которая знает, чем все заканчивается, и тем не менее готова сыграть эту роль.
Голова у Вольфа была тяжелая, думать получалось с большим трудом. Он слышал Ди Стефано, но не понимал.
– Последний вопрос. Почему именно я?
– Однажды вы, возможно, вернетесь в нашу страну, – отозвался Ди Стефано, вставая. – А может, и не вернетесь. Но совершенно точно когда-нибудь займете важное положение в Юго-Западной Африканской торговой компании. И от ваших в том числе решений будет зависеть наша экономика.
Четверо полицейских тоже поднялись со своих мест.
– Когда это произойдет, я хочу, чтобы вы понимали одну вещь: нам нечего терять. Доброго вам дня, сэр, и долгих лет.
Охранники Ди Стефано выпроводили Вольфа за дверь.
Опустился вечер. В бостонской гавани ждал корабль, готовый отвезти Вольфа домой. Прочь из этих кошмарных сказочных краев, прочь от привидений и ходячих мертвецов. Вольф смотрел на судно, но оно никак не желало становиться реальным. Наверное, он растерял свою способность верить.
К берегу подплывала корабельная шлюпка.
Гинунгагап
7
Гинунгагап – в скандинавской мифологии первичный хаос, мировая бездна, в которой возникло первосущество.
Абигейл вошла в кабину трансляторной сети на Милосердной Матери и направилась к цилиндру Толедо в технопарке Юноны. Звезды вспыхивали, тускнели и исчезали пять раз. Дорога была долгой: вокруг Солнца, на противоположную сторону Системы.
Толедо был старым коммерческим цилиндром. Теперь там жили в основном чиновники и люди свободных профессий. Абигейл не любила это место, но контракт с ЗМ был уже расторгнут, а ей нужна работа.
Волосы на груди работника службы трудоустройства были выкрашены в белый цвет, а на ногах – в красный. Зеленая набедренная повязка и бирюзовые перстни на пальцах довершали попугайскую расцветку. Пальцы его бегали по клавиатуре компьютера, выводя на монитор бесконечный поток бюрократической чепухи.
– Здорово вы это придумали, – сказал он.
– Спасибо, – отозвалась девушка.
Она небрежно согнула свою новую руку. Хорошо сделано, только слишком розовая. И слабая, конечно, но это поправимо. Абигейл приложила руку к груди. По цвету похожа на сосок. Определенно слишком розовая.
– Есть что-нибудь хорошенькое?
– Нет, – сказал служащий.
У него над ухом пролетела колибри – едва заметное трепетание воздуха.
– Вижу, вы искали работу в колонии Проксима.
– Там полно народу, – вздохнула Абигейл. – Так что, для планетчиков ни одного места?
– Этого я не говорил, – проворчал служащий.
– О! Что это?! – Абигейл вытянула шею, чтобы рассмотреть изображение на экране.
– На ваше резюме есть свежее предложение.
– Что там?
– Сейчас прочитаю.
Цветок жимолости упал Абигейл на волосы, и девушка смахнула его рукой. Офис располагался на открытом воздухе, с живой изгородью вместо стен и решеткой вместо потолка. Чрезмерно пышная растительность старых цилиндров Пояса иногда раздражала Абигейл.
– Мм, – поднял голову чиновник. – Вас хочет нанять Белл-Сандиа. Контракт на выполнение одного задания, с неограниченным сроком действия. – Он повернул монитор так, чтобы Абигейл было видно. – Очень хорошие условия, так всегда бывает в контрактах повышенной опасности.
– Повышенная опасность? Белл-Сандиа – это ребята, которые занимаются связью? И в чем же риск?
Служащий вызвал на монитор следующий блок информации.
– Вот! – Он постучал по экрану пальцем. – Фразы очень витиеваты, но суть в том, что им нужен испытатель в межзвездный корабль, проходящий сквозь черные дыры.
– Этого не может быть. Приливные силы…
– Увольте. Вероятно, они как-то решили эту проблему. Вопрос только в том, согласны вы или нет.
Абигейл посмотрела сквозь решетку: прямо у нее над головой по вогнутой поверхности противоположной стороны цилиндра бежал извилистый ручеек. В нем плескались дети. Девушка медленно досчитала до ста, делая вид, что ей нужно время, чтобы решиться.