Однажды перед каникулами
Шрифт:
Сережа бежал рядом с окном. Он повернул схему к Николаю Ивановичу:
— Ваша?
— Да, да! — закричал Николай Иванович и так перегнулся через окно, что чуть не вывалился на перрон.
— Вы перепутали, вы везете классную газету! — задыхаясь, объяснял
— Давайте, спасибо, спасибо!
Сережа сунул схему в окно.
— Бросайте газету!
Николай Иваныч скрылся в купе.
Поезд набирал скорость. Гудел паровоз. Окно уходило все дальше и дальше.
Только Бобик бежал еще вровень с ним и неистово лаял. Сережа и Шурик все больше отставали от вагона, увозившего их газету.
Мимо них, сверкнув широкой стеклянной полосой, уже промелькнул вагон-ресторан, потом предпоследний вагон и последний…
Но вдруг далеко впереди в воздухе мелькнул длинный белый сверток. И Сережа с Шуриком увидели, как Бобик подпрыгнул и на лету поймал его.
В большом зале школы подходило к концу торжественное собрание.
Уже кончились слова приветствий и добрых пожеланий, уже поздравляли Ольгу Михайловну и ее самый лучший и самый дружный класс. И хор в сопровождении струнного оркестра с успехом исполнил «Майский марш».
После этого Софья Андреевна начала
— Есть! — отвечали отличники и под аплодисменты всего зала поднимались к украшенному цветами столу президиума.
— Что такое? А где же Сережа Стульчиков и Шурик Громов? — спросила Яшу сидевшая в президиуме Ольга Михайловна.
— Их еще нет… — сильно волнуясь, ответил Яша.
А фотограф уже всех усаживал, говорил кому куда смотреть, а кое-кого осторожно пальцами брал за подбородок и поворачивал немножко вправо или немножко влево, чуточку вверх или чуточку вниз. Потом закрылся черным сукном и посмотрел в глазок аппарата.
— Прекрасно, очень хорошо. Спокойно! Сейчас снимаю!
Он уже протянул руку, чтобы открыть объектив… Но в эту секунду все снимавшиеся, нарушив позы, рванулись вперед.
Они увидели в самом конце зала смешной русый хохолок и хитрющее лицо Сережи. Он, размахивая газетой, бежал к сцене, за ним, чуть прихрамывая, шагал Шурик.
На фотографии все вышли как живые, но лучше всего получилась газета, обрамленная ветками и молодыми листьями.
— В четвертом классе и я буду с вами сниматься, — разглядывая фотографию, заявил Петя Куликов.
— Вряд ли, — сказал Сережа Стульчиков. — Ты всегда поздно спохватываешься.
— Нет, не всегда, — ответил Петя. — В будущем году я спохвачусь на самом первом уроке.