Однажды ты пожалеешь
Шрифт:
Однако Исаев в мою сторону не взглянул ни разу, хотя, уверена, злился он именно на меня.
Потом Исаев выбрался из воды, с минуту посидел на бортике, что-то сказал рыжему, и оба встали и медленно пошли в душевую. Тренер его окликнул, но тот даже не оглянулся. Тогда он припустил за ними.
– Чепа! – крикнула Черемисина, как только тренер скрылся из виду. – Хацапетовка нам хардкор обещала.
– О! Реально? – воскликнул Чепов, подплывая ко мне.
Я сразу метнулась к бортику, но туда по краю бассейна проворно засеменила Юляша, угрожая,
– Пошалим, а, Хацапеточка?
Он схватил меня сзади, точно клешнями. Я отчаянно забилась, пытаясь вырваться, но лишь наглоталась воды.
– Чепа, сдерни-ка с нее купальник! – крикнула Черемисина.
Я искала глазами Ярика, но он куда-то делся. Мерзкие руки Чепы хватали меня, цепляли, сжимали. Затем он и впрямь поймал лямку купальника и сдвинул с плеча. От воды перед глазами всё расплывалось мутными пятнами. Я кричала, кашляла, захлебывалась вне себя от ужаса…
И вдруг всё прекратилось. Чепа внезапно отцепился от меня.
Я в панике скорее забралась на бортик и только потом увидела, что Исаев топит Чепова. Или душит, или бьет, не знаю. Но он зажал его голову у себя в сгибе локтя и не отпускал, хотя тот, побагровевший, хаотично махал руками.
Какое же жуткое лицо было у Исаева! Казалось, он на самом деле сейчас способен убить. Кто-то пытался его оттащить, освободить Чепова, но ничего не получалось. Потом примчался тренер вместе с Яриком. Дунул в свисток, закричал, потом кинулся в воду. И только тогда вдвоем с рыжим они их сумели растащить.
Я даже про собственный только что пережитый страх забыла, наблюдая за этой бурной сценой. Тренер что-то кричал, и все остальные галдели наперебой. Чепа кашлял, согнувшись пополам у края бассейна.
Но как только рыжий и тренер отпустили Исаева, он снова бросился на Чепу. Оба они тотчас рухнули, сцепившись, на мокрый кафель. Чепа вскочил первым и метнулся в сторону. Исаев поднялся за ним, но тут же снова упал, как подбитый. Скрючившись, издал короткий стон и схватился за колено.
– Андрей! – подбежал к нему перепуганный Ярик, присел рядом на корточки.
Застыв у окна, я следила, как во двор выбежали все наши, как на носилках вынесли Исаева, как от школьных ворот отъехала скорая. Затем все потихоньку разбрелись...
Часть 2. Андрей
27.
– Сейчас тебя переведут в платную палату, я договорился, – сообщил отец таким тоном, будто прямо облагодетельствовал меня. Будто вся проблема только в этой идиотской палате.
– Да мне пофиг, – сказал ему как есть.
Отец протяжно вздохнул. А чего он ждал? Россыпь благодарностей? После всего, что натворил?
Я закрыл глаза. Пусть уже валит, а? Не хочу его видеть. Слышать его не могу.
В другой раз я бы высказал резко, куда ему
– Там один будешь, без… – он снизил голос до шепота, – без этого соседства.
Не знаю, кого он имел в виду, кто там ему не понравился. Соседей по палате я даже не разглядывал, только видел мельком несколько коек и какого-то чувака, который скакал на костылях.
– Ну и комфорт там какой-никакой. Хотя, конечно, главное, чтоб врач был хороший.
Я не реагировал. Но отец все равно не уходил и не замолкал.
– Мне вот он показался салагой. Но операцию будет делать другой. Завотделением. Это главное. Ну и чтоб все прошло хорошо… Как вообще тебя так угораздило? Они говорят, что у тебя опять перелом со смещением и разрывом… этого, как его… разгибательного механизма. Так, кажется, называется. Говорят, плохи дела, но не безнадежны. Закреплять будут что-то там на винтах и спицах. Но это надолго. И еще неизвестно, как всё будет потом. Артрозом каким-то пугают. Надо будет узнать, что это.
Мне вообще было все равно. Теперь уже все равно. Как будет, так и будет – плевать.
– Андрей… Ну как же ты так? Ты же знаешь, что тебе беречься надо было… И для Оли еще одно расстройство, она в тот раз…
Тут уж я не вытерпел.
– Какой ты заботливый. Щас расплачусь от умиления. А где была твоя забота, когда ты с этой… тварью снюхался? Вообще про мать мне не заикайся.
– Ты обороты-то сбавь. С отцом разговариваешь! – вознегодовал он, затем, понизив голос, добавил: – К тому же я говорил уже – у нас ничего не было. Мы только один раз поужинали в том злосчастном ресторане. Да и быть ничего не могло. Ты же знаешь, как я люблю твою маму.
– От большой любви, видать, ты потащился в ресторан с этой козой.
– Я же объяснял. Так получилось. Это был просто ужин, без всяких… намерений. И говорили мы с твоей классной, между прочим, только о тебе. Обсуждали вопрос с репетиторством…
– А палец она тебе сосала до вопроса про репетиторство или прям во время обсуждения? – не сдержался я. И снова накатило омерзение.
Отец растерянно захлопал глазами, беззвучно открыл и закрыл рот.
Ну да, то проклятое видео он до конца не досматривал. Только взглянул, когда мать ему молча сунула свой телефон, и сразу пустился в оправдания: это не то, что может показаться. Всё было не так! Ты неправильно поняла…
Зато я аж два раза пересмотрел этот ролик. Вглядывался, как мазохист, в их мимику, взгляды, выражения лиц, пытаясь разгадать, что они говорили друг другу. Хотя без слов всё ясно. Как и то, что это у них явно не первая встреча.
Мать тогда спокойно выслушала отца, без единой предъявы или упрека. Хотя я б на ее месте… Правда, я сразу понял, что она так невозмутима только с виду. Отец плёл ей вот так же про ужин и репетиторство и явно верил, что его пронесло.
Но мать, дослушав эту чушь, всё так же спокойно сказала: