Однажды в Карабахе
Шрифт:
– Идеально, – ответил я и обратился к товарищу в тельняшке, у которого дрожащие пальцы в наколках ползали по столу в поиске оружия. – Не глупи! Следи за речью и начни.
– С последней мысли! – хором предложила аудитория.
– Я попал в сумасшедший дом, – простонал Прилизанный.
Ветеран в тельняшке вытер платком вспотевший лоб.
– Вы думаете, я нарочно? – зарычал он. – Просидели бы пару месяцев на зоне, я посмотрел, как вы после прокукаре… прогавк… Тьфу!.. Провоняете! – почти в истерике закончил он свою речь.
– Ладно, пусть катает, – развязно бросила Гюля, – заколебались
Все удивленно повернулись к ней.
– Ой! Что это я!.. – покраснела Гюля, прикрывая рот. – Это все ты, бандит! – зашипела она на Ветерана в тельняшке, – разлагающе на нас влияешь! Пасть порву, если люк не закроешь!
Тот в испуге отпрянул от нее и торопливо продолжил:
– Короче, как-то из города приехали какие-то парни в синих беретах. Увидели мы их с корешом в штабе, куда нас и еще пару человек срочно отозвали с позиций. Ребята были конкретные: спокойные, сильные, спортивные, не суетились и не болтали. Каждый занимался своим делом: кто оружием, кто взрывчаткой, кто обмундированием… В части шептали, что они прошли какое-то спецобучение в Турции. Мы так и толком не узнали, как их зовут, откуда приплыли и куда отчалили после…
Нас и троих проводников из местных на скорую руку накормили, одели, обули, вооружили, присоединили к группе синих беретов и ночью дали пинка под зад, прямиком родину защищать, да еще в тылу противника. Руководил нами здоровенный малый, который почему-то все время держал проводников под прицелом. Мы про себя дали ему кликуху – Куцый. Чем-то он напоминал вожака собак из мультфильма Маугли, ну того, у которого хвост обрубили, такой же злой был и противный, и лаял периодически на нас, как будто для полного сходства. Замыкали процессию мы, так сказать, рабсила, на худенькие плечи которых нагрузили взрывчатые устройства, боеприпасы, спальные мешки – все тяжелое, как наша жизнь. Ну и водочки, сальца, для полного счастья…
Я поразился тогда, братцы мои воины, на всем оккупированном пространстве ни одного порядочного вражеского подразделения не было. Все деревни, которые мы прошли, были пустые, разрушенные и дочиста обглоданные. То и дело видели ручные тачки. Оказывается, днем хачики на тележках кубики вывозили из разрушенных домов. Бензина у них не было. Бог обделил их из-за подлости натуры. Вот и вынуждены были они таскать все это на своих горбах. Даже те немногочисленные посты, которые мы ловко обходили, были, кажется, безлюдны. Лишь в одном мы заметили пьяного армянского бойца. Он вышел из помещения и начал поливать природу выпитым, горланя, ни за что не поверите, “Долю воровскую” – нашу родную, бакинскую, но на своем поганом языке. Ара, и здесь успели своровать… Тьфу!..
В общем, я тогда спросил у Куцего, мол, зачем не заходим и не забираем земли? Ведь с одним-двумя нашими батальонами спецназа можно было справиться. Тот зло посмотрел на меня и прогавкал, что не знает. И вообще, хрен знает, кто знает!..
Тут два проводника начали маму вспоминать и выть, что это их родина. То есть, деревня. Мол, хорошо бы родную землю, куда они в детстве писали, поцеловать. Куцый зло гаркнул, что вся земля от Каспия до Еревана в принципе для них должна быть родная и т.д. Но потом пожалел
Как только они юркнули в темноту, третий проводник тут же их заложил, что они там золото зарыли, когда убегали от наступающего тогда противника. Наверно обиделся, что его в долю не взяли. Куцый молча юркнул за ними, велев нам подождать. Не знаю, что там проводники целовали: землю свою обетованною, золото или еще какой хрен, но, когда вышли из-за развалин, рыла у них были кривые и вся в родной, описанной в детстве земле, а у Куцего – довольное. Даже фикса радостно блестела из-за безгубого рта. Уже после не так гавкал на нас…
– Слушай, ты что вообще рассказываешь? – с досадой заворчал Бакинец. – Маугли, Куцый… Мы что, в гостях у сказки? Ты еще про Соловья-разбойника расскажи.
– Не видишь, он тоже бастурму делает, – ухмыльнулся Ганмуратбек.
– Тогда пусть скорей делает! – завопил в нетерпении Режиссер. – У меня аппетит просыпается!
– Вижу, – проворчал Оператор, – вы мне весь объектив обслюнявили, негодник. Возьмите хоть салфетку…
– Не хотите, не буду! – уперся Ветеран в тельняшке. – Сами же хотели сказку!
– Ладно, – успокоил я его, – не кипятись. Просто шурши по теме.
– Не буду про золото рассказывать, – решительно заявил Тельняшка, – еще посадят… – и кивнул на Прилизанного. – Во, как уши навострил…
– О чем хочешь расскажи, только не тяни лямку, – простонал Бакинец. А то умру от тоски и безысходности.
– Да легко! Вы меня тоже достали…
– В общем, зарыли мы мины-шмины, где надо было. Начертили вражеские посты. Куцый со своими ребятами двоих хачиков заарканили. Один солдат – пацан совсем. Взяли его прямо в туалете, рядом с постом. До сих пор тошнит, когда вспоминаю как вонял по дороге – мы же его тащили…
– А второй? – нетерпеливо спросила Аталай.
– Крестьянин был. По пьянке проспал в доме, куда зашел днем за наваром. Полусонный, вышел из хаты в женской шубе и кувшином вина в руке. Нас за своих принял и радостно завопил что-то про доблестную армянскую армию, мать их на хрен, поднял кувшин и позвал выпить с ним. Ну а что мы? Мы с радостью согласились. Куцый что-то ему ответил по-ихнему, мол, “ахпер джан, цаветанем, то бишь, мамин матах…” и открыл объятия. Открыть-то открыл, но потом так закрыл, что у того чуть кости не выскочили из шубы. Так и обмяк в граблях Куцего. Хорошо, мы успели кувшин прихватить…
– Выпили? – оживился Бакинец.
– Нет, цветы поливали!.. Глупые вопросы не задавай, – огрызнулся Ветеран в тельняшке, – конечно, выпили. Оказывается, гад погреб нашел, где таких кувшинов десятки были. И соленья, и сало… Наверно, дом принадлежал какому-то неправоверному мусульманину, дай бог ему здоровья, если еще жив. Так с кайфом, мамой клянусь, никогда больше не гулял. Рядом проехала колонна вражеских бронемашин. А мы в тылу у противника с двумя обалдевшими пленными сидели на корточках в полуразваленном доме и пили за победу азербайджанского оружия.