Однажды в космосе
Шрифт:
— Пипец, чуть не завалили, — отстраненно констатировал себе под нос, но волноваться о прошедшей рядом смерти сил, как моральных, так и физических, уже не было.
Стиснув зубы, я осмотрелся и поковылял к находившемуся недалеко боковому проходу, ведущему на третий ярус этажа, стараясь не задумываться о том, что кроме нового ранения, к счастью, не опасного для жизни в краткосрочной перспективе, штанина на раненой ноге ощутимо промокла не только вокруг обработанного ранения, но и уже ниже, явно сигнализируя о открывшемся кровотечении. А легкость и "ватность" в голове — первые признаки кровопотери и если ничего не предпринять, то очень скоро я просто потеряю сознание, став
Хромая в коридор, а затем преодолевая здоровой ногой остановившийся эскалатор, я только и мог, что ругать себя последними словами за жадность и лень — используемая броня была одной из самых дешевых, что соответствовали моим запросам, приобретенная еще в то время, как я оттрубил обязаловку на флоте и работал на корпоратов. Как можно понять, она могла защитить от внешней среды и отлично фильтровала воздух, но не была предназначена для участия в перестрелках и имела минимум лекарств, предусмотренных регламентом, к данному моменту уже устаревших и потерявших часть эффективности. Естественно, я их и не думал менять на более новые. О надежности электронной начинки на предмет повреждений говорить вообще не приходится.
Внезапно, ступеньки подо мной дрогнули и поехали, а на стенах зажглись лампы, те, что еще были целы. Похоже, смогли подрубить резервное питание, хотя оно должно было врубиться само автоматически, после выхода из строя основного, но об этом могли заранее позаботиться серые. Интересно, заработали ли лифты? Я бы на месте террористов, об этом так же озаботился. В любом случае, уже поздно поворачивать назад — эскалатор уже принес меня наверх, а спуск вниз был в другом месте и не с моей ногой пытаться вернуться.
Держа наизготовку пистолет, я двинулся вперед, к увеличившей свою интенсивность перестрелке. Осторожно выглянув из прохода направо, я отметил, что и на этаже немного посветлело — работала дай бог одна из двух десятков ламп, вмонтированных в стены, но и это позволило гораздо лучше ориентироваться вокруг и разглядеть сражавшихся, которые уже преодолели это место. Пять серых наступали на двух человек в броне, что отступали дальше по ярусу, перебираясь из укрытия в укрытие и активно отстреливаясь из лучевых и плазменных пистолетов, очевидно, стараясь добраться лифтов в конце. Собственно, именно качество вооружения выживших мешало террористам смести противника в пять стволов — когда бетон и стены прожигаются и проплавляются уже через пару попаданий, приходится больше думать о защите, чем об атаке.
Мимоходом порадовавшись собственной медлительности, иначе мог выползти прямо перед этими серыми ублюдками, я начал действовать. Последняя граната полетела под ноги парочке ублюдков, в данный момент находившихся наиболее близко друг к другу, а сам я нацелил пистолет в спину третьего и нажал на курок почти одновременно со взрывом. Первая, вторая, третья пули вошли в тело террориста, пробивая броню, а затем мне пришлось отшатываться за угол коридора, спасаясь от очереди, выбившей фонтанчики крошки из пола и стены, где находился еще мгновение назад — один из двух оставшихся в живых среагировал очень резво, развернувшись к новой угрозе. Вот только на той стороне тоже были не идиоты и среагировали мгновенно — несколько звуков шипения и гудения, сопровождавших выстрелы высокотехнологичного и дорогого оружия, принесли болезненный вскрик и тишину.
Подождав несколько секунд, я заглянул за угол, готовясь стрелять, но увидел только двух бронированных бойцов, что осторожно выбирались из укрытий и пять неподвижных тел в серой броне. Выбравшись из своего прохода по стеночке, поскольку держаться на ногах становилось все труднее, я переложил
Настороженно оглядываясь по сторонам и не опуская оружия, парочка подошла ко мне.
— Спасибо за помощь, — кивнул мне один, — пусть оружие у этих козлов хреновое, но даже хорошая броня может защитить от ограниченного количества попаданий, а уж патронов они не жалели.
У обоих действительно было до хрена отметин на броне, а некоторые пластины и вовсе треснули.
— Обращайтесь, — кивнул я и сразу перешел к делу, — народ, лекарства есть? Кровеостанавливающие и стимуляторы?
— Эк тебя потрепало, — хмыкнул второй, точнее, вторая, явно оглядывая следы повреждений на броне и покопавшись в кармашке, протянула мне несколько одноразовых иньекторов.
Вложив оружие в кобуру, я принял их и не разбираясь, вогнал один за другим в раны. Чувствуя, как химия распространяется по телу, вымывая чувство боли, я спиной сполз по стене на пол.
— Эй, парень, держись! — наклонились ко мне две начавшие терять четкость фигуры.
— Наконец-то... можно отдохнуть, — когда с меня стянули шлем, выдавил из себя.
Потерявший сознание Ши уже не видел, как через пару минут были подорваны заваленные проходы на другие этажи, раздвинуты двери нерабочих шахт лифтов и внутрь ворвались военные, готовые рвать и убивать, а за ними настоящие толпы медиков и спасателей, что начали оказывать первую помощь еще остававшимся в живых жертвам теракта и стремительно эвакуировать пострадавших. Машина государственных служб завертелась, чтобы разобраться с последствиями произошедшего.
Глава 26
Глава 26.
Проснулся я не одним рывком, будто где-то повернули выключатель, и ты уже бодрствуешь, как это обычно у меня бывает, а постепенно выбираясь из глубин забытья, то выныривая из сна, то опять проваливаясь. Разлепив глаза и несколько минут тупо втыкал на незнакомый потолок, прежде чем до меня дошло, что это такое — голова была чугунной и мозги отказывались соображать. И слабость, огромная слабость не давала даже пошевелиться. Писк откуда-то сбоку, тихий и повторяющийся через определенные интервалы, странно убаюкивал, заставляя опускать веки. Не в силах сопротивляться, я уснул.
Следующее пробуждение принесло с собой некоторую ясность сознания и до меня наконец дошло, что все же получилось выжить в том гребаном теракте и последовавшей зачистке. Но эмоций от этого не было никаких, даже вроде бы ожидаемой радости, просто огромная усталость. Выгорел? Отсутствие внутренних переживаний заставило меня переключиться на более приземленные вещи — вроде окружающей действительности — и чуть приподняв голову, окинуть взглядом помещение.
Лежал я на больничной койке, опутанный проводами, тянущимися к приборам рядом, с воткнутой в правую руку трубочкой, по которой что-то текло, а эта самая койка находилась в довольно большом помещении, если судить по потолку. По левую и правую сторону от меня были установлены невысокие тканевые загородки, но по еле доносившемуся писку из-за них, можно было предположить, что там лежат другие бедолаги вроде меня, которых должны были спасти из торгового центра. Стены снизу и сверху не содержали ничего примечательного — просто покрашенные светло бежевой краской, полностью пустые и не сильно отличающиеся от потолка.