Однажды в Лопушках или берегись столичный маг
Шрифт:
Та беспечность, с которой дриада произнесла эти слова стала спусковым крючком, срывая все выстроенные барьеры. Не успев отставить чашку, я начала рыдать.
— Я чуть не убила тебя. Я виновата. Если бы не зелья, которыми я пичкала тебя, то ты бы не запустила себя до этого состояния.
Всхлипы срывающемся голосом, слезы градом, нечеловеческая боль в груди все разрасталась и разрасталась. Прикосновения я почувствовала лишь спустя продолжительный промежуток времени, когда силы на истерику начали заканчиваться.
— Руби,
— С чего такие мысли? — наконец спросила она. — Я виновата сама. Я знала чем грозит мне долгое отсутствие дома, но, с помощью твоих зелий, я САМА — она выделила это слово — Я сама оттягивала момент возвращения. Лия, ты ни в чем не виновата.
— Виновата, — скорее из природной вредности начала спорить я. — Прости за этот срыв, — чуть отодвигаясь сказала я. — Последнее время я реву из-за каждой ерунды.
— У тебя вся аура в клочья разорвана, — сказала она, после недолгого лицезрения моей ауры. — Кто же так постарался?
Она перевела взгляд на пол, где до сих пор валялась газета с маг. картинкой Софи и Эдриана.
— Скажи, что это не то о чем я думаю, — попросила меня подруга. — Ты и МакЭвой? — все же уточнила она, а я, потупив взор, виновато кивнула. — Ты и МакЭвой? Серьезно? Ох Лия, дорогая, — видимо она почувствовала, что я вновь на грани срыва, поэтому притянула меня ближе к себе. — Как ты?
— Нормально, — сказала я правду. — Чувствую себя опустошенной и использованной, но при всем этом — я нормально.
— Тебе надо в госпиталь, — поднимаясь сказала Руби. — Кстати, — она резко затормозила, что я врезалась в нее на полном ходу, — Что с твоим зельем?
— Ничего, — я пожала плечами, доставая с полки плащ, в который можно было бы завернуться. — Я решила бросить обучение, оставив мысли о статусе магистра.
— Почему? — взревела подруга, одна из немногих, кто искренне переживал о моем образовании.
— Потому что времени все меньше, я не успею придумать идеальное зелье, а раз за два года ничего не вышло, то не думаю, что в ближайшее время что-то изменится.
— Нам срочно нужно к Фронии, — подытожила она, вновь утягивая меня в сторону двери. — Потому что, либо она исправит это, либо она лишится вообще всех подачек от города.
Пока мы шли по городу, многие останавливались, чтобы поздороваться с личным помощником городового, которую, казалось, уважали даже больше чем самого старейшину, а вот на меня все чаще кидали обеспокоенные или жалостливые взгляды, от которых хотелось как можно скорее избавиться. Я натянула на голову капюшон, практически полностью скрывая лицо, следуя по пятам за Руби, что стрелой неслась в сторону лекарского крыла.
— Фроня, — зычным голосом заорала дриада, едва мы вошли в госпиталь. Единственный пациент — наш недавний свидетель — испуганно дернулся во сне, но не проснулся, а из-за ширмы показалась голова лекарки. В скором
— Чего голосишь? — не менее зычно спросила Фрония, показываясь целиком. — Сейчас все крыло мне перебудишь.
— У Стелли веселей чем у тебя, — парировала дриада, а я первый раз все годы нашей дружбы задумалась о том, что дриада и правда не последняя личность в нашем городе.
— Чего хотела, егоза? — Фроня подошла к нам ближе и дружески хлопнула по плечу помощницу головы.
— Хочу что бы ты Афелию осмотрела. У нее вся аура в клочья. — Руби подтолкнула меня ближе к лекарке, которая выдохнув и прикрыв глаза стала водить вокруг меня руками. Даже такие простые манипуляции доставляли физическую боль целительнице с пустым потенциалом.
— Боги, — воскликнула целительница, подходя еще ближе и пытливо заглядывая мне в глаза. — Как давно тебя так разорвало?
Я покачала головой, словно говоря — не знаю и устало присела на стул.
— Девочка моя, почему ты молчала, что тебе так плохо? — спросила она, присаживаясь на соседний стул.
— Мне не плохо, — я в очередной раз покачала головой. — Мне никак. Мне больно внутри, как будто сердце разрывается на части, мне больно дышать, мне больно просыпаться по утрам, но это уже стало нормой. С того самого дня — это стало нормой.
— Тебе надо восстановиться, — попеняла Фрония, — Долго в таком состоянии находиться нельзя. Особенно магам. Я дам тебе настоичку, которая активизирует твои скрытые резервы для ускорения восстановления.
— А я рыдать перестану? — спросила, после того, как меня проводили к ближайшей кровати и дали переодеть ночную сорочку.
— Перестанешь, — пообещала Фрония присаживаясь рядом со мной. — Станешь снова язвительной стервой.
— Спасибо, Фрония, — я приняла из ее рук пузырек, опрокидывая содержимое в себя. — Знаешь, ты была права, — сказала я после того, как содержимое было выпито до капли — Любить — это очень больно, но ты обещала, что мы справимся.
А дальше была темнота. И тишина. Было пусто, было свободно и возвращаться совершенно не хотелось, но голоса, что роем врывались в мой мозг не давали и дальше продолжать наслаждаться тишиной.
— … Это нормально, что она так долго спит? — уточнил знакомый голос моей подруги.
— Не знаю, — отвечала лекарка. — Обычно зелье восстанавливает за несколько часов, а тут уже вторые сутки пошли. — Рядом послышался звук приближающихся шагов, а потом на мою голову опустилась прохладная рука.
— Что послужило спусковым крючком ее состояния? — уточнила дриада, убирая руку с моей головы.
— Руби, тебе ли не знать? Ты, пережившая историю один в один, спрашиваешь у меня что послужило спусковым крючком? Я тебя-то еле выходила… Правильно Лия сказала — любить это очень больно.