Однажды в Марчелике 2
Шрифт:
А теперь мрачный и злой Дон Рантье шёл извиняться перед сопляками Полем и Мартином в присутствии мэра. Однако по пути вынужден был стоять и слушать, как градоправитель, завернув в контору ростовщика, распекает её владельца. Тот и впрямь страшно опростоволосился, с точки зрения мэра: успел с утра получить вклад — и сразу же выдать займ на ту же сумму.
— Все вклады передавать мне! Займы не выдавать! Долги собирать самым жёстким способом! — наконец, закончил Шарль и грозно посмотрел на ростовщика.
Ростовщик,
И в этот момент дверь в контору распахнулась, окончательно испортив настроение риву. А, до кучи, испугав ростовщика и ошеломив мэра…
Начать надо бы с того, что младший жендарм Люп, который охранял вход, распахнул дверь без стука и без предупреждения. Вот только сделал он это не по причине молодецкой удали, глупости или наглости — а только лишь в силу инерции движения. Младший жендарм Люп просто летел спиной вперёд — и, к несчастью, не мог остановиться для вежливого стука. И это очень расстроило рива…
Ещё больше его расстроило появление на пороге трёх касадоров, с которыми он уже имел неудовольствие познакомиться — и даже успел невзлюбить. Но когда рив, радостно осклабившись, потянулся к револьверу, проклятый Пьер Ситадин успел шепнуть ему на ухо несколько слов… И эти немудрёные слова в одно мгновение лишили Дона Рантье желания пустить наглецам пулю в лоб или кого-то из них арестовать. Ведь ему в этом городе ещё жить… Ещё бы пожить… Ему бы просто ещё пожить хотелось!..
— Босс, вот тот здоровяк лично и без особых усилий подстрелил григио во время штурма!
А ещё с удовольствием резанул его по горлу ножом напоследок! — шёпот Пьера буквально пронимал рива до костей. — Выпустил ему кишки, а потом долго топтался по его трупу и хохотал, как сумасшедший… Может, не надо?..
Пьер, конечно, немного приврал. Совсем чуть-чуть, если вдуматься! Для красоты истории, так сказать… Ведь каждый приличный мужчина знает, что скучная правда никого не впечатлит — если её хоть немножечко не приукрасить. И тогда даже обыденная прогулка на рынок превращается в славный поход за провиантом, в финале которого есть ещё и героическая победа над страшным зелёным змием. И всё ради благополучия своей дамы сердца, ик!..
Вот и Пьер решил отблагодарить человека, который спас и его, и пятерых ополченцев с баррикады. А потому вовремя нашептал начальству о славном подвиге, совершённом безумными касадорами во благо Дефромаг-града… Ещё и так нашептал, что рука рива, обхватившая рукоять револьвера, мгновенно вспотела, и ему пришлось вытереть её о штанину, чтобы не пачкать благородное оружие. А как же закон?..
— Метены! — возгласил один из касадоров, напоминающий
«А вот и закон!» — успокоился рив и не стал снова трогать револьвер.
— Но позвольте!.. — пролепетал опешивший мэр.
А несчастный ростовщик, в глазах которого поселился первобытный ужас, пискнул:
— Помогите!
— Закон есть закон! — рявкнул второй касадор, с лицом западного франка.
— И пусть во имя Господа он восторжествует! — подтвердил «ибериец».
Молчал только один касадор. Самый высокий, мрачный и русоволосый. Он просто буравил ростовщика пустым, как у волла, взглядом.
— Но позвольте… — снова, чуть более решительно проговорил мэр.
— Вы кто, метен? — спросил его «ибериец».
— Я мэр! — опомнился градоправитель.
— Вот и идите в мэрию! Не мешайте восстановлению законности! — попросил «ибериец».
Мэр пару раз раскрыл и закрыл рот, чуть отступив в сторону. А затем беспомощно посмотрел на рива. Тот понял, что пора показывать себя во всей красе. А потому мысленно помолился, обещал больше никогда не грешить и, наконец, выступил вперёд.
— Я рив Дефромаг-града, Дон Рантье. Позвольте поинтересоваться, какое восстановление законности имеется в виду?
— Вот! — мрачный касадор сунул ему под нос бумажку.
— И что это, метен? — замялся рив, чуть отстраняясь от бумаги, потому что она практически касалась его носа.
— Это лицензия. На проведение вспомогательной ростовщической деятельности, — ответил за мрачного «ибериец». — Посодействуете, метен рив?
— Я, пожалуй, просто проконтролирую… — заметил рив, изо всех сил пытаясь вспомнить, что значит термин «вспомогательная ростовщическая деятельность».
И тоже уступил дорогу. Но тут память, наконец, услужливо подсказала, что за термин сейчас прозвучал в стенах ростовщической конторы, и ему немного поплохело…
Потому что за красивым названием значилось только одно: касадоры пришли выбивать долги. И поскольку ни рива, ни жендармов, ни мэра они в конторе застать не рассчитывали… Рив с сочувствием посмотрел на сжавшегося в комочек ростовщика.
— Ты нам денег должен, пузо! — сурово сообщил бедолаге «западный франк», а мрачный касадор хрустнул костяшками пальцев.
— Я никому… Ничего!.. — залепетал ростовщик.
— Ваша ли эта расписка, метен? — участливо осведомился «ибериец».
И выложил на стол бумажку, в которой ростовщик когда-то собственноручно расписался за приём на хранение денег некоего Леопольда Пастора…
— Моя, но… — несчастный, видимо, ещё пытался опознать в вошедших милого пастуха Польди. И, к своему сожалению, никак не мог.
— Так вот… Теперь ты должен мне! — немногословно сообщил ему «мрачный» касадор, выложив на стол ещё одну бумажку.