Однажды в морге
Шрифт:
– Ты правильно поступаешь, Гоша, - говорю я.
– Правда?
– Да. Иди туда. Как это говориться... Да поможет тебе бог.
Конец дня. Мы только выбрались из душа и растирались перед своими шкафчиками, как в раздевалку врывается Лидка и подходит ко мне. Она пальцами проводит по голой груди.
– Обманщик. У тебя все зажило.
– Все раны когда- нибудь заживают.
– Лида, - вопит прикрывающийся Гошка, - ты не могла бы рассмотреть его попозже или где-нибудь в укромном месте.
– Заткнись.
–
– Лида, - опять нарывается на словесную оплеуху Гошка, - ты не знаешь от чего Валька стал, как полосатая зебра. Посмотри на его спину, там столько шрамов- полос.
– Повернись, - командует Лидка.
Я поворачиваюсь к ней спиной. Она проводит пальцами по коже.
– Бедненький, кто же тебя так?
– Наверняка какая-нибудь стерва, - не выдерживает со своего места Колька.
Что тут стало. Глаза Лидки заметали молнии, она резко повернулось к нему.
– Тебя бы, мудака, ни одна баба так не причесала.
– И слава богу.
– Ах, ты вонючий козел, Да с твоей трахалкой, только в клозет смотреть...
Ее понесло. Я обхватываю Лидку и несу к двери, потом открываю ее ногой и выталкиваю бушующую женщину в коридор. После этого закрываю двери на защелку.
– Открой, - визжит Лидка и барабанит в доски.
Но я иду к своему месту и начинаю одеваться.
– Довел бабу, - комментирует Гошка.
Кого он подразумевал меня или Кольку - непонятно. Стук в дверь прекратился.
– Я тебе еще покажу, - раздался последний вопль и все стихло.
Я приехал домой около 12 ночи. Кошка не встречает, на кухне горит свет. На столе записка.
"Валя! Я тебе приготовила поесть. Все под полотенцем. Инна."
Под полотенцем жареная картошка и чай. Я на цыпочках прохожу к спальне. На кровати спит Инна в обнимку с кошкой. Ничего себе, прописалась девица.
Утром мы встречаемся за столом.
– Доброе утро, - говорю я, входя на кухню.
– Привет.
– Как спалось?
– Чудесно. У тебя так тихо, не то что дома. Там окна на шоссе и все время трещат автобусы и троллейбусы, а гул машин всю ночь... Я похозяйничала. Вот завтрак.
На столе опять яичница и бутерброды с колбасой.
– У тебя какие сегодня планы?
– Честно говоря, никаких. Начались каникулы и у меня масса времени.
– Может прогуляемся по городу. Зайдем в музей.
– Пошли.
Сегодня выставка - искусство резьбы по камню. Я вожу Инну от изделия к изделию и рассказываю о полудрагоценных и драгоценных камнях.
– Это флюориты, как интересно художник их приспособил в этой сценке. Сам камень красивый, от зеленого до сиреневого, но он очень часто в паутинках трещин и от этого не всегда используется камнерезами. Я когда то воровал их с завода мешками...
– Как это? Ты был на заводе по обработке
– Нет. Это машиностроительный завод. Для получения крепких сталей, этот камень закладывали небольшими порциями в доменную печь. Там флюорит привозили вагонами и сбрасывали в сараи.
– Так ты работал на заводе?
– Пришлось, прежде чем поступить в медицинский, два года отработал там.
– А что ты делал потом с этими флюоритами?
– Ничего. Зимой закрывали окна и между окон, в ряд, закладывали красивые куски. Когда появлялось солнце, то камни начинали играть разным цветом.
– А откуда у тебя такие познания о камнях?
– Мама была геологом. Она собирала коллекцию. Потом, у меня много книг Ферсмана, Комаровского, американца Коллинга...
– Тебе еще не скоро на работу?
– Остался час.
– Я приготовлю вечером поесть.
– Купи, что-нибудь. У тебя деньги есть?
– Есть, но мало.
– На, возьми. Там дома, в кухонном столе, есть еще. Если надо, возьмешь от туда.
Работа началась со скандала. К главному вызвали Кольку и Лидку. Через пол часа, возбужденная Лидка прибежала ко мне.
– Ну, гад, я ему...
– Что, опять?
– Вчера будильник помнишь?
– Помню.
– Я его Колькиному пациенту в живот вшила.
– Как это?
– Так. Пока тот бегал кляузничать к главному, я, у только что проверенного им мужика, вспорола брюхо, сунула будильник и на три шва зашила. А сегодня утром в хранилище... представляешь, вдруг труп под простынею как заклацкает, все мужики - санитары со страху разбежались. Утренняя смена врачей, тоже чуть не обмочилась. Ну а когда разобрались, сразу схватились, кто его исследовал. Сначала потянули к главному Кольку, тот конечно понес на меня...
– Ты призналась?
– Не-а...
– Все равно дознаются. Ты же будильник у санитаров стащила...
– Никто ничего не скажет.
– Если что то раскроется, тебя выпрут.
– Не выпрут. Гошка уходит, врачей почти нет. Никто на эту сраную работу идти не хочет. Только мы идиоты, как ты говоришь, парии общества, можем копаться в этих гниющих телах...
– Ох, Лидка, плохо это все кончиться...
– Не каркай. Мы с тобой попозже поговорим. Я пошла в свою залу...
Только она уходит, вбегает Колька.
– Где Лидка?
– Пошла к себе.
– Ты уже слышал, что эта стерва сделала?
– Ты про что?
– Она, гадина, будильник вшила в труп.
– Коля, к ней лучше сейчас не ходи...
– В гробу я ее видел и в белых тапочках. Подумаешь, цаца какая. Главный еще, говнюк, сделал вид, что не ведает, кто это сделал. Говорит, надо разобраться и провести негласное расследование. Чего расследовать то, ясно, что она...
– Ты лучше сходи посмотри, почему мне сегодня никого не везут...