Однажды в нашем городе
Шрифт:
— Вы это серьезно, Клиф? — со смехом спросила она.
— Нет. Я пошутил. Возвращайтесь скорее, иначе я умру от тоски.
— Я позвоню, когда соберусь вернуться, — сказала она. — Меня не будет максимум неделю.
— Можете мне позвонить и пораньше. Я буду рад. Вдруг вам захочется опереться на сильное мужское плечо…
— Буду иметь в виду, Клиф. — Элен положила трубку.
Клиф Рэддинг откровенно восхищался своей сотрудницей и никогда не делал из этого тайны. Но он был достаточно избалован женским вниманием и уверен в себе, чтобы не принимать
Одно время Элен не была столь категоричной, не смея сразу и наотрез отказывать тем, кто решался за ней поухаживать. Однако, как только новый приятель обнаруживал, какого рода интерес он проявляет к ней, что-то внутри нее словно обрывалось. Ни один из них не мог вызвать у нее ощущений, подобных тем, которые она испытала в объятиях Ника Палмерса.
Со временем Элен пришла к мысли, что ее холодность — вещь вполне нормальная и даже удобная. Если страсть способна сыграть с человеком жуткие шутки — плавить мозги, туманить сознание, позволять телу брать верх над рассудком, то не лучше ли вообще обойтись без нее. Тем более что в смысле мозгов Элен было что терять.
Загрузив дорожную сумку продуктами из холодильника, прихватив кое-что из личных вещей, она заперла дом, бросила багаж на заднее сиденье «бентли» и вырулила на шоссе.
Поездка прошла гладко, если не считать одного досадного эпизода. Черный длинный автомобиль, намного мощнее, чем ее собственный, настойчиво просигналив, заставил ее съехать на обочину, а сам, взревев, умчался. Элен была азартным человеком и неплохим водителем. Она любила ездить быстро и привыкла к тому, что ей уступают дорогу. На этот раз ей утерли нос, и она оказалась бессильна поквитаться с обидчиком.
Наверняка за рулем мужчина, подумала она, слегка задетая. Из тех, кто считает, что нахальство компенсирует скудость интеллекта.
Та же машина вновь повстречалась девушке уже при подъезде к Вудвилу. Припаркованный у небольшого придорожного ресторанчика лимузин был здесь явно не к месту. Дорога пролегала в стороне от туристских маршрутов, а в том, что за рулем не англичанин, не приходилось сомневаться. Любопытно было бы взглянуть на этого иностранца, владеющего таким дорогим куском металла.
Приехав к матери, Элен внесла в дом сумки с вещами и продуктами и принялась готовить ужин. После трапезы мать и дочь сели у камина с рюмочками шерри в руках. Мирно потрескивали дрова, тепло разливалось по телу, все располагало к неторопливой беседе. В самый подходящий с ее точки зрения момент миссис Нортон решила открыть свои карты.
— Слушай, девочка, — произнесла она тоном, по которому Элен безошибочно определила, что мать припасла для нее нечто особенное. Этот сладкий голос был ей знаком с детства и никогда не предвещал ничего хорошего. — Хочу попросить тебя об
— Я уже догадалась. Слушаю тебя.
— Уж не знаю, с чего начать.
Интересная просьба, подумала Элен, если мать не решается высказать ее.
— Я вся — внимание.
— Помнишь, я говорила, что Ричард женится?
Девушка улыбнулась. Какая же смешная у нее мама!
— Мамочка, я, честное слово, ничего не имею против!
Дорис Нортон строго взглянула на дочь.
— Я знаю, что ты ничего не имеешь против. Иначе для чего было расстраивать помолвку? Ведь все это затеяла ты. Одно могу сказать в твое оправдание: всегда лучше разойтись до свадьбы, чем после.
Элен вздохнула.
— Так о чем ты хотела меня попросить?
— Ах, да. Дело в том, что Ричард должен приехать со дня на день, а у меня как на грех эта неприятность с ногой, и теперь некому будет привести в порядок дом к его приезду.
Недоумевающе глядя на мать, Элен едва не выронила из рук рюмку, когда ставила ее на каминную полку.
— Куда ты клонишь?
— Я, видишь ли, хотела тебя спросить, не можешь ли ты меня выручить?
— В каком смысле?
— Ну, заменить меня, пока я болею.
— Ты хочешь, чтобы я убирала в доме Палмерсов вместо тебя?
— Верно.
Дочь покачала головой.
— Я лучше заплачу кому-нибудь, кто согласится тебя подменить.
— Сомневаюсь, что удастся кого-нибудь нанять на такой короткий срок. Кроме того, вскоре Рождество, и у людей полно своих хлопот. И еще: ты же знаешь Джулию. Она так трясется над своими антикварными ценностями, что не пустит в дом посторонних. — Поймав скептический взгляд дочери, миссис Нортон решила пустить в ход последний козырь. — Доченька, не расстраивайся, тебе не придется работать много. Всего лишь пропылесосить ковры и вытереть пыль, да пол помыть в кухне. Джулия любит, чтобы его протирали как минимум дважды в день. Мне кажется, тебе легче будет со всем этим справиться, если ты посмотришь на эту работу как на своего рода покаяние.
Элен едва не вскочила от удивления.
— Покаяние? Какое покаяние?! За что?!
— Может быть, я выразилась слишком сильно… Пусть не покаяние, просто красивый жест. После того как ты посмеялась над чувствами Ричарда, ты могла бы загладить свой поступок, прибрав к его возвращению в доме. Но, возможно, ты не была со мной вполне откровенной. Ты его не ревнуешь?
Девушка взглянула матери в глаза, сжала губы. Но уже через секунду рассмеялась весело, задорно, запрокинув голову.
— Ну, мама, ты спец по крутым виражам! — воскликнула она и, сразу став серьезной, спросила:
— А ты уверена, что Джулия Палмерс захочет меня видеть в своем доме?
— Об этом не волнуйся, дочка. Ты ей нравишься, всегда нравилась, ты же знаешь. Но относительно твоей помолвки с Ричардом у нее всегда были сомнения. Она и тогда говорила, что вы не пара.
Интересно! Почему мать ничего не сказала ей об этом в свое время?
— Ты меня не обманываешь?