Однажды в Питере
Шрифт:
– Дэнис? Эй, Дэнис!
Каково же было удивление Леси с Денисом, когда к ним подошел тот самый Ахмед из ларька с шавермой, которому Денис помогал разгадывать кроссворд. А заодно вместе с ним дымкой налетел аромат жареного мяса, куркумы и лука.
– Дэнис!
– воскликнул он и протянул свою смуглую натруженную руку.
– Ахмед! А ты что, теперь тут работаешь? Неужели, шаверму больше никто не берет? Она у тебя такая вкусная!
– Да ты что, Дэнис! Бэрут, еще как бэрут! Благодаря твоей рэкламе я тогда так заработал харашо!
– Моей рекламе?
– удивился Денис.
– Ну
– Не за что, Ахмед. Мы только рады, что у тебя много клиентов. А тут ты подрабатываешь что ли?
– Да брат попросил помочь, ну а как брату откажешь, сам понимаешь!
– улыбнулся Ахмед, сверкнув золотыми зубами.
– А вас что, нэ пускают? Эй, это друзья мои. Все нормально, пропусти их, - обратился он к студенту-охраннику.
– У них студенческих нет, не положено, - отозвался Бобриков.
– Вот что ты за чэловек такой мэлочный, а? Какая-то бумажка тэбе важнее хароших людей! Говорю же тэбе, друзья это мои.
– Ахмед сделал эмоциональный жест рукой и, не дожидаясь ответа от охранника-тугодума, обнял Лесю с Денисом за плечи и провел их внутрь.
Бобриков нахмурился, глядя им вслед, но в итоге ничего не сказал. На такой случай инструкций у него не было.
Ахмед же подвел ребят к свободному столику и попросил подождать пару минут.
– Сколько же тут всего! Ты посмотри: и тайская кухня, и узбекская, и вьетнамская! Вот это, я понимаю, изучение традиций!
– восхитился Денис.
– Да мне уже все равно, хоть чукотская, есть дико хочется, - ответила Леся, кусая от нетерпения губы.
Вскоре появился Ахмед, и на столе не осталось свободного места. Здесь был и жареный рис с мидиями, осьминогами и креветками, и курица в кисло-сладком соусе с орешками кешью, и горячий лагман - в общем, все, чтобы можно было наесться до отвала.
– Вот, кушайтэ, друзья. Если захотитэ добавки - я за трэтьим столом работаю. Не стесняйтесь!
– Спасибо большое, Ахмед! Второй раз уже нас спасаешь, - улыбнулся Денис.
– У нас на Кавказе принято добром на добро платить, - улыбнулся он.
– Приятного аппетита!
За добавкой все-таки сходили, хоть и наелись досыта, а еще набили карманы вьетнамскими булочками бао с мясом. На будущее.
Поблагодарив Ахмеда и попрощавшись с ним, Леся и Денис направились в ближайшую библиотеку из списка - в библиотеку имени Маяковского на Невском. За то время, что они провели в университете, погода полностью сменилась. Видимо, ветер все же разогнал тяжелые тучи, и на небе засветило солнце. Да и после сытного обеда было так тепло, что дорога уже не казалась трудной.
– А можно я угадаю ход твоих мыслей?
– спросила Леся.
– Оу, неожиданно. Ты что, хочешь пройти кастинг на “Битву экстрасенсов”? Если честно, немножко страшно, но давай, - улыбнулся Денис.
– Да я по поводу нашей загадки, дуралей. Просто на все загадки обычно ты находишь ответы, а я даже не сразу понимаю, в чем дело. Хочется попробовать.
– Да ладно тебе. Я же болтаю первое, что в голову приходит. Нам просто везло, что все попадает в точку.
– Ну, все равно. Так можно я попробую?
– спросила Леся и дождалась,
– Окей. Значит, так… Сначала в тексте загадки идет цитата из “Фауста”, что-то про философский камень, потом в постскриптуме Кондратьев намекает, мол, ты знаешь, кто подарил мне эти часы. А мы теперь знаем, что часы подарил ему один из Демидовых… Получается, если соединить два этих факта... то следующую подсказку нужно искать в “Фаусте”, который принадлежал Демидову?
– Бинго!
– воскликнул Денис и победно вскинул руки.
– Но, естественно, это лишь моя теория. Я уверен, что в библиотеке будет далеко не один экземпляр “Фауста”, да и самих библиотек несколько. Придется обойти все, чтобы найти ту самую книгу. Если она вообще сохранилась до наших дней… А у тебя хорошо получается читать чужие мысли, кстати. Училась на факультете телепатии?
– Нет, я самоучка. Пока еще только тренируюсь, - улыбнулась Леся, довольная собой.
На Биржевой площади перед глазами Леси с Денисом во весь рост предстали знаменитые Ростральные колонны, олицетворяющие величие морского флота Российской империи. Они стойко охраняли покой Васильевского острова вот уже более двухсот лет, однако у Дениса с ними были связаны свои воспоминания.
– Давай ненадолго зайдем на Стрелку?
– попросил он.
Леся сперва подумала о том, что не время отклоняться от курса на библиотеку, но, заметив странный взгляд Дениса, все же согласилась.
Пройдя по гравийной дорожке, слегка припорошенной талым снегом, они подошли к набережной. Летом здесь обычно яблоку негде упасть: толпятся туристы, чтобы сфотографировать Петропавловскую крепость и Троицкий мост, туда-сюда снуют “ряженые” Пётр и Екатерина и предлагают сделать памятную фотографию, а у самих колонн устраивают концерты классической музыки и танцуют самбу; но зимой Стрелка Васильевского острова будто замирает и погружается в сладостную дрёму.
Денис остановился у парапета и, оперевшись на него локтями, с улыбкой вздохнул:
– Знаешь, когда я первый раз приехал в Питер? В десятом классе. Помню, перед летними каникулами к нам пришла учительница по истории и сказала, что собирает группу для поездки в Петербург. Тогда Питер для меня казался чем-то очень далеким, но безумно заманчивым! Мы приехали сюда в июне, самый разгар белых ночей, и я понял, что влюбился в этот город раз и навсегда.
– Наверное, вам тогда с погодой повезло, - пошутила Леся и встала рядом. До его локтя оставалось всего пара сантиметров, но она не решилась придвинуться ближе, хотя так хотелось ощутить тепло его руки…
– Да, погода была отличная. Солнышко светило, ветерок теплый дул… Хорошо тогда было, - улыбнулся Денис.
– Тебе, возможно, меня трудно понять, ты ведь здесь всю жизнь живешь, но этот город действительно особенный. Дома невероятной красоты, гранитные набережные, дворцы, где жили императоры, огромные парки… У нас в Воронеже ничего такого нет. Да и я с детства знал, что там не останусь. Меня всегда тянуло куда-то, а куда именно, я понял, только приехав сюда. В этом самом месте.
– Он топнул ногой по промерзлой земле.
– Я стоял здесь, смотрел вокруг, и мне стало так… хорошо. Комфортно, знаешь. Тогда я решил, что рано или поздно приеду в Питер насовсем.