Однажды в Питере
Шрифт:
– Простите, пожалуйста, к папе точно сейчас нельзя?
– обратилась к ней Леся.
Женщина разочарованно вздохнула и отрицательно покачала головой:
– Нет, детонька, пока нельзя. Отдыхает твой папа. Слава Богу, вовремя привезли, а то не откачали бы…
– Извините, а можно к вам обратиться с одной маленькой просьбой? Простите, не знаю вашего имени-отчества… - осторожно начал Денис.
– Ох, как официально, - заулыбалась медсестра.
– Марья Васильевна я.
– Марья Васильевна, выручите нас, пожалуйста. Можно у вас тут где-нибудь переночевать? Вдруг Александр
– Ой, ну не знаю… А вы что, все его дети?
– Нет, дочка только вот эта девушка, я - его племянник, а Боря… просто наш общий друг.
Медсестра окинула взглядом всю компанию, оценивая искренность просьбы, а Боря лишь недоуменно приподнял одну бровь.
– Вообще-то есть у меня одна свободная палата. Пациенты еще днем выписались, а новые только завтра поступят… - задумалась она, но потом все же кивнула: - Ладно, оставайтесь. Только ведите себя тихо, хорошо?
– Конечно, Марья Васильевна! Спасибо вам огромное!
– обрадовалась Леся.
– Да ладно, я все понимаю. Всем бы родителям таких заботливых детей, - улыбнулась медсестра.
Ее последняя фраза больно полоснула Лесю по сердцу. Она не звонила отцу, не виделась с ним месяцами, а теперь вот из-за нее он попал в больницу! Да какая же она заботливая дочь?
Попросив подождать в коридоре, Марья Васильевна ушла по своим делам, а Боря засобирался на работу. За то время, что они провели в больнице, ему уже несколько раз звонили из бара и спрашивали, куда он пропал. Леся попросила его извиниться перед ребятами из группы, что она так быстро ушла и не дослушала концерт до конца.
– Как папа очнется - передавай от меня, чтобы выздоравливал, ну и сообщение кинь, хорошо? А то я волнуюсь, - попросил он.
– Конечно, Борь.
Улучив момент, когда Денис отвлекся на висевшие на стене плакаты о том, как сохранить здоровым сердце, Боря шепнул Лесе на ухо:
– Не нравится мне его вранье. Хоть вроде он и нормальный парень, но будь с ним осторожна, хорошо?
У Леси холодок пробежал по телу от его слов, но она все же кивнула в ответ. После смерти бабушки Боря стал для нее единственным человеком, которому она безоговорочно доверяла. Конечно, то, что Денис врал направо и налево, беспокоило ее с первого дня знакомства, но со временем она перестала обращать на это внимание. Может, зря?
Стоило Боре уйти, как к палате вернулась Лиза с папкой документов в руках.
– Я все уладила. После реанимации его переведут сразу в отдельную палату со всеми удобствами. Я оплатила ее пока на неделю, если понадобится продлить, то можно это будет сделать позже, - сказала она.
Как бы Леся ни относилась к мачехе, но именно в этой ситуации ее деловая хватка пришлась как нельзя кстати. У нее самой сейчас не было сил решать житейские проблемы. Поэтому, пересилив себя, Леся произнесла:
– Спасибо. Особенно за то, что так быстро “скорую” вызвала.
Жесткие черты лица мачехи неожиданно будто стали мягче, а на губах появилось подобие улыбки.
– Что бы ты ни думала обо мне, я, правда, очень люблю твоего отца. Он превосходный ученый и замечательный
Леся пристыженно кивнула, понимая, что Лиза во всем права. Как бы странно это ни звучало.
– Я останусь тут ночевать, вдруг папа очнется, - сказала она, избегая смотреть мачехе в глаза.
– Хорошо. Передай, что я ровно в одиннадцать уже буду тут и привезу с собой еду, чистую одежду и гигиенические принадлежности.
– Конечно.
Когда Лиза скрылась в лифте, Денис покачал головой и сказал:
– Вроде она не такая уж и плохая, как ты ее описывала.
Леся не стала ничего говорить в ответ, потому что и сама думала о том же. Правда, все-таки мысли о папе были намного важнее.
Немного погодя пришла медсестра и проводила Лесю и Дениса в пустую палату. В ней стояло всего две койки, заправленных чистым больничным бельем, шкаф и пара тумбочек. Леся несколько раз попросила Марью Васильевну разбудить их, как только папа придет в себя, и столько же раз поблагодарила за то, что им разрешили остаться.
– Разбужу, не беспокойтесь, ребятки. Уж поверьте, это делать я умею. Троих детей каждое утро в школу будила, - рассмеялась медсестра.
Оставшись вдвоем, Леся и Денис легли на разные кровати и молча смотрели в потолок. После очередного суматошного дня Денис был только рад занять горизонтальное положение и немного отдохнуть. Постепенно веки тяжелели, и поднимались все реже и реже, затягивая его в водоворот сна, хотя он до последнего сопротивлялся ему, собираясь поговорить с Лесей и подбодрить ее еще раз. Сказать, что с ее папой все будет хорошо, что она ни в чем не виновата, но сил на это уже не осталось.
Денис знал, что спит чутко, и иногда его может разбудить даже малейший шорох, поэтому, когда дверь в палату открылась, и послышались глухие шаги, он тут же открыл глаза. Это была Марья Васильевна, которая шла к Лесе, но та уже проснулась и сидела на кровати. За окном было еще темно, а круглые часы на стене показывали восемь часов. Она что, совсем не спала?
– Он очнулся?
– спросила Леся.
– Да, моя хорошая, очнулся, с ним все хорошо. Мы уже перевели его в палату, так что можешь зайти ненадолго.
Моментально Леся нацепила ботинки, поверх которых были натянуты синие бахилы, и соскочила с кровати. В два шага она оказалась у двери и потянула ручку на себя, но Денис все же успел сказать:
– Удачи тебе! И передавай папе, чтобы поправлялся. Я буду ждать здесь.
Потупив взгляд, Леся обернулась, и ее нервно дрожащие губы растянулись в улыбку.
– Спасибо. Обязательно передам, - сказала она и, не задерживаясь долее ни секунды, выскочила в коридор.
Будто во сне Леся дошла до палаты, где лежал папа. В эту ночь она спала плохо, тревожные мысли не давали заснуть, а когда все же проваливалась в сон, то каждый раз ей снилось одно и то же - как медсестра заходит в палату, пытается ее разбудить, а она никак не может встать с кровати, будто ее к ней привязали. От этого Леся просыпалась и, упираясь взглядом в окутанный тьмой потолок, ждала, когда дверь откроется наяву. В последний раз она дождалась.