Однажды в Подлунном Лесу

— А я говорю, папа, что замуж за этого царевича не пойду — и точка! — всё больше распаляясь, воскликнула королевна.

— Дочка, ну ты пойми: нет другого выхода, — продолжал увещевать наследницу король. По выражению лица государя было видно, что он и сам не рад нынешнему раскладу, но отступать, тем не менее, не собирается. — Ты пойми:

не сегодня-завтра война начнётся. Тысячи людей полягут. Про казну я и вовсе молчу. Ну, нет другого способа всё это предотвратить, кроме как свадьба. Ежели мы с царским семейством тридесятого царства породнимся, тогда соседи к нам соваться передумают.

— Слышать ничего не хочу! — отрезала королевна.

— И вот ты возьмёшь на себя такую ответственность?! — Король, кажется, тоже распалился не на шутку. — Такую ответственность перед собственным народом? Ничего не сделаешь, чтобы помочь людям перед лицом войны?

— Почему, сделаю, — призналась королевна. И, дождавшись, пока отец немного поуспокоился, мстительно добавила: — Сестрой милосердия пойду работать. Раненых лечить буду. А замуж — не пойду!

— И что же, тебе кровь, раны да язвы милее, чем молодой супруг под боком?!

— А я не знаю, — развела руками принцесса. — Я этого супруга ни разу в жизни не видела. Может, он и похуже язвы будет. А ты тоже хорош — при первых неприятностях дочку свою единственную за кого попало сватаешь! Я себе, между прочим, цену знаю, и к кому попало в объятия не прыгаю!

— Ах, не прыгаешь? — снова вспылил король. — А кто со свинопасом у нас во дворе целовался?

— Так это всего один раз было! — возмутилась королевна. — Ну хорошо, хорошо, не один, а сто, — признала она под пристальным отцовским взглядом. — Сто поцелуев, но только один раз. У него свинья была дрессированная, я посмотреть хотела, какие она трюки умеет показывать, а он сказал — только за поцелуи!

— Да ладно бы с ним просто поцеловалась! — Разговор, похоже, разбередил старые раны. — Спрятались бы, как все, в кустах, я бы тебе и слова не сказал! А ты додумалась тоже — велела фрейлинам юбками вас загораживать. А фрейлинам только дай повод посплетничать. На следующий же день весь дворец гудел, как улей, а я — отдувайся!

— Так это когда было-то? — фыркнула принцесса. — Мне же тогда пятнадцать лет только-только исполнилось!

— Да? А не ты ли два года спустя в гроб стеклянный забралась, лицо белилами вымазала, да заезжих принцев пугать принялась?

— А чего они целоваться лезли? — вскинулась королевна. — Некрофилы несчастные! Я, может, так просто легла, помедитировать, на ветру пораскачиваться. Ну, и поэпатировать немного, не без того, так то в юношестве не возбраняется!

— Поэпатировала, ничего не скажешь! С одним принцем после того, как ты в гробу села, удар случился! Сердце слабое оказалось!

— А нечего со слабым сердцем по кладбищам расхаживать да в гробы заглядывать, — резонно заметила девушка.

— Да мало ли у кого какое хобби! Не твоё, знаешь ли, это дело.

— Ничего себе безобидное хобби!

— Да кто бы говорил! — Раскрасневшийся монарх скинул на пол излишне тёплую мантию. — У самой у тебя хобби, что ли, безобидное? Всяких зверюг из лесу в замок таскать? Трёхголового дракончика! Белого единорога!

— Единорог-то чем тебе не угодил? — вскинулась

принцесса. — Симпатичный, ласковый, пушистый!

— Так единороги — они ведь к себе только невинных девушек подпускают, — отозвался король. — С тобой-то он был ласковый. И на том спасибо; убедился я тогда, что со свинопасом у тебя ничего окромя поцелуев не было. А других-то, кхм, более опытных, он так и норовил забодать! В замке, почитай, ни одной женщины не осталось, которая бы от его рога острого не пострадала. И ему ведь, заразе такой, всё равно, где крестьянка, а где фрейлина. За всеми гонялся. Тут ведь не скроешься; раз! — и всё про всех "девиц" понятно стало. И на том спасибо, что ты сама потом догадалась этого единорога в лес возвратить. Уж не знаю, что тебя тогда надоумило.

Принцесса отвела глаза, предпочитая эту тему не продолжать. Сама-то она прекрасно знала, что именно надоумило её отослать из замка единорога. Как раз тогда к ним с визитом прибыл посол из тридевятого царства, а при нём состоял чрезвычайно симпатичный молодой паж.

— Молчишь? Понимаешь, что нечего тебе возразить? Ну то-то же, — по-своему интерпретировал поведение принцессы король. — Так что ты тут из себя безобидную овечку не строй. Я хорошо знаю цену твоим невинным глазкам.

— Ну, знаешь, папочка, про глазки ты бы лучше помолчал! — вновь вспылила королевна. — Мало я, что ли, тебе на пользу этими глазками стреляла? То на посла иноземного томно взгляну, то князя какого приворожу, то главе купцовской гильдии улыбнусь многозначительно. "Ах, мы вынуждены повысить налоги. А знаете, щедрые мужчины до того привлекательны!" Так что нечего говорить, будто я на благо государства не трудилась.

— Подумаешь тоже, великий труд, — буркнул монарх, немного стушевавшись. — Так, пустяки.

— Да? А когда я японского императора до того очаровала, что он тебе соловья механического прислал? — упёрла руки в бока принцесса. — Тогда ты не считал, что это пустяк!

— Так ведь это он не мне, он тебе соловья прислал, — попытался отговориться король.

— Прислал мне, — кивнула девушка. — Только кому этот соловей на самом-то деле нужен был? Мне до него, знаешь ли, и дела нет. Я и вовсе не пойму, зачем он тебе сдался. Вон сколько кругом живых соловьёв летает — слушай любого!

— Много ты понимаешь, — вздохнул король. — Ну ладно, что-то мы с тобой отвлеклись. А дело-то безотлагательное. Царевич Эдуард из тридесятого царства письмо с посыльным прислал. Едет он к нам, с визитом. Судя по письму, выехал два дня тому назад. Скоро, стало быть, здесь будет. Приедет в сопровождении двух своих братьев, Бравлина и Эйвана. Так что отступать уже поздно. Хочешь — не хочешь, а привечать жениха придётся.

Принцесса задумалась, постукивая кончиками пальцев по спинке стоящего рядом кресла.

— Ну хорошо, — сказала она наконец. — Коли придётся, значит, привечу я твоего жениха.

— Не моего, а твоего, — поправил король, но девушка не обратила на его реплику никакого внимания.

— Так привечу, что мало ему не покажется, — мрачно пообещала она.

— Эй, ты мне это, международный конфликт не устраивай, — забеспокоился король. — Если ещё и его папаша на нас войной пойдёт, всё, как пить дать пропало королевство. Ты уж многовековых традиций не нарушай; принять его надобно с почётом и уважением.