Однажды в Вестеросе

faisca

— И что бы было? – усмехнулась та с горечью. – В случае чего, Роберт воспитал бы нашего ребёнка, как своего собственного?

Рейгар покачал головой:

— Это не столь важно, как то, что я подверг тебя опасности, протащив через весь Вестерос верхом на лошади. Лишал тебя сна, еды и отдыха. Гонял ночами, заставляя бояться каждый раз, когда ты пробуждалась: каждый божий день, каждый час, каждую минуту и секунду. А я не имел права так поступать с матерью моего будущего ребёнка.

— И что бы я делала в Винтерфелле?

— Я не знаю.

Рейгар не знал, как по-другому могло всё пойти. Как и Лианна.

— Ты знала раньше?

— Догадывалась, сразу

после того, как мы покинули Винтерфелл. Догадывалась, но старалась убедить себя, что этого не может быть.

Рейгар приобнял Лианну за талию и положил голову на её колени:

— Видят Семеро, я был глупцом.

И Лианна почувствовала укол обиды. Она не знала, чего она ждала от принца. Но ей всё же было слегка обидно, что он не рад этой новости.

— Каким же я был глупцом, — медленно повторил Рейгар. – Если бы я знал, я бы сделал всё по-другому. Лианна, почему ты не сказала мне?

Она молчала. Принц поднял на неё глаза. И, притянув её к себе, поцеловал, долго и нежно.

— Если ты права, Лианна, — прошептал он, оторвавшись от неё, наконец, — то счастливее я уже быть просто не смогу.

Обида сразу исчезла. И с того вечера всё стало по-другому. Не только тот разговор всё изменил, но и сам Дорн повлиял на них. Кругом царило такое умиротворение. Стояла жара, такая неожиданная и непривычная. Солнце заглядывало в каждое окно, тёплый воздух проникал в покои. Пахло какими-то цветами, а ещё свежей травой. Птицы пели не прекращая. И иногда Лианне казалось, что она попала в сказку. В Дорне после Винтерфелла было так необычно. Здесь лето царило в полную силу. И зимы не было и духа. Одинокая Башня Радости ютилась на самой окраине Дорнийских гор. С одной стороны в окна, сколько хватало глаз, было видно бескрайние просторы лесов и даже маленькие пятнышки озёр, кое-где ленточки рек. А с другой стороны из земли и в самую высь вырастали стрелы гор, острые и резкие. Камень уходил далеко к горизонту. Туда, где в тысячах лиг отсюда лежало Солнечное Копьё и солёное Закатное море. Лианна ждала скорой встречи с морем. Ведь Рейгар пообещал ей показать его. Пообещал показать ей весь мир.

Наступило очередное утро, и девушка лениво повернулась на кровати. Кожу ласкала нежная ткань простыней, а солнечные лучи слепили. Это утро, как и многие до него, снова ворвалось в покои так резко. Окна здесь выходили прямиком на восток. И Лианна встречала каждый день с первыми же лучами.

Рейгара нигде не было, а Лианна вставать не торопилась. Она плохо спала ночью. Обрывками её разум терзали сны-воспоминания. Совсем недавно они во весь опор мчались на жеребце принца прочь от её родного дома. И Лианна до сих пор помнила тот дикий холод, который объял их, как только они покинули стены замка. Помнила, как крепко прижималась к спине Рейгара, боясь, что если она отпустит, он рассеется в воздухе, как иллюзия. Она даже помнила запах снега – такой пронизывающий, свежий. Такого в Дорне не найти.

«Ты не жалеешь?» — спрашивал Рейгар, когда им удалось таки оторваться от утомительной погони, которая пустилась по их следу.

Лианна только качала головой. У неё не было слов. Она находилась в шоке от того, что решилась на это. А вообще ей до последнего казалось, что это неправда. Прикосновение Рейгара, его взгляд, они убегают прочь, вдвоём. Но сидя с ним в какой-то придорожной таверне, укутанная в чёрный плащ, Лианна начинала осознавать реальность: она сделала это, она поддалась, она оставила семью и Роберта ради Рейгара.

«Ты не жалеешь, Лианна?»

Лианна, мысли которой почти всю дорогу от Винтерфелла до Дорна занимала

её семья, в какой-то момент отметила, что этот побег дался ей куда проще, чем она думала, когда она вообще позволяла себе думать о подобном. Она лишь прижималась щекой к спине Рейгара и, прислушиваясь к его равномерному дыханию, ощущала себя спокойнее, несясь на жеребце по заснеженным просторам Севера.

Но в это дорнийское утро, спокойное и жаркое, девушка впервые со спокойной душой нежилась в лучах яркого солнца. Поющие птицы поселяли в ней уверенность в том, что впереди её ждёт только всё самое лучшее. Путь в Башню Радости был действительно долгим и сложным, но сейчас это казалось скорее чем-то эфемерным, какими бы реалистичными не были воспоминания об этом. А воспоминания накатывали на Лианну почти каждую ночь. Просыпаясь в темноте, она прижималась к Рейгару покрепче, стараясь уснуть снова, и это помогало из ночи в ночь.

Дверь тихонь скрипнула, и Лианна улыбнулась, не открывая глаз. Она слышала, как Рейгар подошёл к кровати, сел на её краешек. Прохладные пальцы прошлись по щеке девушки, заставив поёжиться от лёгкой щекотки.

— Лианна, — она откровенно упивалась тем, как произносит принц её имя, девушка повернула к нему своё лицо и непроизвольно зажмурила глаза под лучами солнца. — Признайся, тебе снятся кошмары?

Лианна прикрыла глаза рукой, чтобы получше рассмотреть Рейгара.

— Я слышу, как ты просыпаешься ночью. И мне не нравится это. Я боюсь, чтобы это не отразилось на ребёнке.

Теперь у Рейгара уже не было сомнения, что Лианна была беременна. И она не могла его переубедить. Иногда на этот счёт у них даже случались шутливые словесные баталии. Но частая рвота и тошнота и обострённое восприятие ароматов говорили об обратном. Хорошо хоть, что кровотечения, повторявшиеся ещё с дюжину раз, прекратились.

— Сны? Нет, это вряд ли, — успокоила его Лианна, накрыв ладонью свободной руки его ладонь. – Это вовсе не кошмары. Это моя память о пути сюда, — она примолкла.

— Прости, — он извинялся постоянно, хотя он и знал так же хорошо, как и сама Лианна, что другого выбора у них не было, кроме как сбежать и пройти тот путь, который они прошли, чтобы достигнуть стен Башни Радости.

Это стало отчётливо ясно, после того, как возникли подозрения о беременности.

Лианна улыбнулась, и Рейгар не смог не улыбнуться ей в ответ. Когда она ему улыбалась, он утопал в её улыбке и забывал обо всём: о том, что он бросил жену и детей ради этой улыбки, свой титул, дом, отца. Что он обрёк Лианну на позор просто ради того, чтобы быть рядом. Что они совершили этот дичайший побег через практически все земли Вестероса. Что сейчас они находились на отшибе мира в одинокой башне среди каменного океана Дорна. Пока они были вместе – это всё теряло важность. Принц лёг подле Лианны, а она устроилась у него груди. Она часто так лежали, разговаривая о планах на будущее. Девушка такие разговоры любила, потому что они заставляли её верить в то, что всё ещё будет хорошо.

Пока Рейгар и Лианна скрывались в башне от посторонних глаз, гвардейцы часто ездили то в Ночную Песнь, то в Сипов Нашест, а то и в Виль, чтобы собрать хоть какие-нибудь новости о том, что сейчас происходит на Севере, в Королевской Гавани. И что людям известно о местонахождении Лианны Старк и Рейгара Таргариена. Но пока всё было вполне сносно. Уже даже сложили быстро песнь о драконе, похитившем волчицу из под носа оленя.

— В Винтерфелле такого лета никогда не бывало, — с улыбкой произнесла Лианна, поворачиваясь лицом к окну. – Так солнечно, так ярко и так жарко.