Однажды вечером (сборник)
Шрифт:
(Мог бы не сравнивать мою дочь с животными! Опытный врач нашел бы другие примеры. Но на гонорар маститому психоаналитику наш кошелек не тянет.)
Позвонила подруга, пришлось к ней срочно мчаться: кошка заболела. Для нее Мурка – свет в окошке и все родственники, вместе взятые. Ездили к ветеринару. Те же психоаналитики! Хотели Мурке УЗИ делать, я поскандалила, обошлось клизмой.
Задержали на службе. Я работаю в строительном управлении. Набрали зеленой молодежи – гонору вагон
С Игорем Владимировичем поздоровались и попрощались на пороге.
Злой рок! Опять сеанс пропустила. Поезда в метро не ходили, пришлось добираться наземным транспортом.
Подслушивала почти весь час. Они разбирали случаи из практики других психотерапевтов. Игорь Владимирович рассказывал:
– Вот что произошло с Джулией, двадцатишестилетней переводчицей. Она обслуживала высокопоставленного иностранного гостя. Во время ужина в престижном ресторане гость поднял тост, Джулия резко откинулась на спинку стула, и он так качнулся, что переводчица упала на пол. При этом она, пытаясь удержаться, инстинктивно ухватилась за скатерть. Бутылка опрокинулась, и красное вино залило светлый костюм гостя.
– Ужас! – восклицает Маша.
– Вот как она сама вспоминает. – Врач шуршит бумажками: – «Не понимаю, что со мной произошло. Вместо того чтобы извиниться и отвести гостя туда, где он мог бы привести себя в порядок, я вскочила и выбежала из зала. Меня охватил необъяснимый ужас. Хотелось во что бы то ни стало исчезнуть, спрятаться. Я поймала такси, примчалась домой и заперлась. И только тогда спросила себя, не сошла ли я с ума».
Маша тяжело вздыхает, сочувствуя подруге по комплексам.
– Как вы думаете, – спрашивает Игорь Владимирович, – что далее произошло с Джулией?
– Ее уволили?
– Верно. Но почему? – допытывается врач.
– Бедная! Такой позор!
– Маша! Ее уволили не за то, что она облила гостя красным вином! А за то, что бросила его, не знающего языка, в подобной ситуации!
Говорили о реакции на окружающих. Долго мусолили ситуацию с оторвавшейся пуговицей. А дело проще простого: перед родными мы можем появиться хоть вовсе без пуговиц, перед дальними родственниками – неудобно, перед чужими – неловко, на дипломатическом приеме – трагедия.
Я бы давно оборвала врача: пошли дальше! Но Машенька, воспитанная девочка, с интересом обсуждала каждый случай.
Продолжение темы. Мол, окружающие не монстры, и каждый человек периодически садится в лужу. Смотреть на посторонних как на объекты, вылепленные из другого теста, – своего рода гордыня.
У меня чуть не сгорела запеканка в духовке. С одной стороны, Маша, конечно, девушка гордая. Но с другой стороны, гордыня – это не про нее. Катя соседская – вот та настоящая гордыня:
Ноль информации. Телефон звонил не умолкая. С тремя подругами поговорила – час времени как корова языком слизала.
Машка проводила врача, прискакала на кухню. Веселая, щебечет.
– Почему ты, мама, – спрашивает, – второй раз замуж не вышла?
– Не хватай оладушки с тарелки, – бурчу, – руки помой и накрывай на стол. Из-за тебя и не вышла. Помнишь, как ты Николая Никифоровича невзлюбила? Истерики закатывала: пусть этот дядька к нам не приходит! Рабовладелица!
Сорвалось с языка. Но Машка не догадалась, откуда у меня новые словечки. Чмокнула в щеку:
– Мамочка, я хочу, чтобы ты была счастлива! И все человечество в придачу!
Перешли непосредственно к лечению. Игорь Владимирович говорит, что если Машка внутренне готова посмеяться над собой и делает это в присутствии мамы, то ее случай не клинический. Надо только уметь с юмором относиться к нелепой ситуации. То есть поменять страх и ужас на улыбку и смех.
– Случались у вас неполадки в костюме? Например, ветер юбку задрал в людном месте?
(Ответа я не слышу, но хорошо представляю дочь, которая обреченно кивает.)
Игорь Владимирович шуршит бумажками, оправдывается:
– Моя личная практика еще не велика, но я посмотрел в специальной литературе. Вот нашел. – Начинает читать: – «Марта, двадцать один год, студентка: „Мы возвращались с занятий через сквер, где всегда полно людей. Вдруг порыв ветра поднял мою юбку и припечатал ее к лицу. В первую секунду меня, конечно, охватил стыд. Но уже в следующее мгновение все вокруг стали хохотать как сумасшедшие. Подруги помогли мне опустить юбку. Это происшествие развеселило нас на весь оставшийся вечер“.
Машка молчит.
– Понимаете ли вы, Маша? Если вы способны смеяться над собой, значит, у вас совершенно здоровое отношение к себе. Вы имеете понятие о себе, не связанное с каким-то внешним образом, не соотносите себя с чем-то идеальным и абстрактным, что легко разбивается при малейшей угрозе. Вы должны быть внутренне готовы к тому, что можете оказаться в комичной ситуации. И научиться реагировать на нее с присущим вам удивительным чувством юмора. Маша! – восклицает врач, на мой взгляд, излишне темпераментно. – У вас потрясающее чувство юмора!
Словно подтверждая его слова, моя дочь заливисто хохочет. Что такого смешного он сказал?
После ухода доктора весь вечер Маша напевала: «Пускай капризен успех, он выбирает из тех, кто может первым посмеяться над собой». Это что, домашнее задание?
У них выездное занятие. Психологический практикум называется.
Моя дочь вернулась домой с пучком петрушки, яблоками и гранатами. Рассказала – я обомлела! Она торговалась на рынке! Строила глазки кавказцам, нахально сбивала цены и даже бесплатно получила петрушку.