Однажды. Часть первая
Шрифт:
– Где твои таблетки, Антон??? Мне кажется, или ты их благополучно бросил? Или, даже не начинал?? Я прав?
У Арины болела голова. Болела Захаром. Она предполагала, что рано или поздно, возможно, однажды, он всё увидит. На что она рассчитывала? Переспать разок, лишиться невинности, что порой так её тяготила, и разбежаться? Ну, если быть откровенной, именно на это и был расчёт. Но Авдеев так цепко засел в её мыслях, что всё перемешал и запутал. Она бесповоротно влюбилась. Но как
Да она чуть сознание не потеряла, когда посреди ночи проснулась и осознала, что её уродливый живот рассматривает тот, для кого хотелось быть безукоризненно прекрасной. Безупречной.
Хотелось в этот момент просто исчезнуть, умереть, сделаться невидимой. Стереть ему память, ослепить... Да что угодно!!! Лишь бы этого не произошло.
Самое лучшее, что пришло блондинке в голову - это выпроводить своего ночного гостя. И проплакать потом в подушку до утра. Очень умно.
А потом предупредить тётю Зину Вахтёршу, чтобы не пропускала в общагу красивого широкоплечего шатена. Благо, женщина Арину любила и поэтому пошла студентке навстречу.
Парень не прекращал звонить. Писал сообщения и требовал объяснений. Но не получив ни единого ответа, пригрозил, что попадись она ему на глаза в университете, она пожалеет, что так с ним поступила.
Вот поэтому Смыслова уже третий день прогуливает, ссылаясь куратору на высокую температуру и жуткую боль в горле.
Просто она не готова. Не готова к откровенному разговору. Не готова делиться сокровенным и ворошить прошлое. Не готова ковырять рану, которая так долго затягивалась...
Это слишком сложно для неё.
Возможно, к тому времени, как девушка решится на этот шаг, будет уже поздно. Возможно. Но ей нужно время. Арина просто не может взять и перешагнуть через это. Ей нужно собраться. Успокоиться. А потом все разговоры...
А Захар сходил с ума. Последние дни места себе не находил.
Неделя, полная событий и открытый. Не самых приятных. Единственное воспоминание, которое заставляет его улыбаться — это близость с девушкой, от которой у него крышу несло. Но всё слишком быстро закончилось.
То, что он увидел... мысли об этом, мерзкими щупальцами сдавливают его сердце. Скручивают органы и оставляют в его душе огромную чёрную дыру. Сводят с ума. Просто в его сознании не укладывается тот факт, что можно так поступить с человеком. С девчонкой... как же ей больно было.
Сейчас парень снова сидит в машине возле здания общежития в надежде, что она выйдет. Или зайдет. Не сидит же она сиднем в четырёх стенах почти неделю?
Сегодня уже пятница.
– Сколько ещё мы здесь будем торчать?
– Недовольный Антон, что вчера вернулся из Питера, нервно крутил телефон в руках.
– Ещё час. Посидим ещё один час.
– И, если сегодня он её не увидит, значит завтра пойдёт в наступление. Хватит.
У Горького самого руки чешутся. Один день. Они с Варей договорились ровно на неделю. Потерпеть до завтра. Всего-то. Сегодня с ребятами отдохнут. Отвлечётся. А завтра... мысли о завтрашнем дне заставляют внутренности меняться местами.
– Окей... час так час.
– Антон лезет в карман за сигаретами. Зажал одну в зубах и замер с зажженной зажигалкой возле рта.
Какого хуя????
Отмирает и кидает взгляд на Захара. Тот, в замешательстве пялится на друга, ожидая реакции. Потом снова уводит глаза на крыльцо общежития, откуда вышла весёлая парочка. Варвара и, кажется, Алексей????
– Ссссс!!!!
– Шипит Горький, обжигая пальцы и выплевывает сигарету. Провожает их свирепым взглядом. Опускает окно и сплевывает яд.
Суки...
– Я сейчас...
– застегивает молнию на куртке и дергает дверь.
– Не понял?
– Сдвигает брови, когда дверь не поддается.
– Харыч...
– предупреждающе.
– Открой...
– Антох.
– Авдеев в этот момент даже о своих проблемах забывает.
– Не пыли... ладно? Остынь, брат...
– Сжимает крепкими пальцами предплечье друга, стараясь перевести его внимание на себя.
– Не сейчас. Ты наделаешь глупостей.
Горький снова поворачивается в сторону «друзей» и, кажется, у него дёргается глаз...
Они о чём-то оживленно болтают, Варя очень заливисто смеётся, откидывая голову назад, и хватая Алекса за куртку. Вот с ним она совсем другая...
Но ведь, и с Антоном она смеялась. Ровно до того момента, когда он её спустил с небес на землю. В самую гущу своего дерьма...
– Захар...
– Брюнет почти рычит на Авдеева.
– Ты, блять, меня слышишь?
– Тоха.
– Шатен глубоко вдыхает. Хотя, понимает, что дышать глубже сейчас нужно вовсе не ему.
– Ты натворишь дел, о которых потом будешь жалеть. Ты же сам это знаешь.
– Заводит машину.
– Давай. Не буду я ждать ещё час. Поехали...
– Проедься мимо них так, чтобы заметили...
– Выдыхает Горький, понимая, что ничего сейчас не может сделать.
– Хотя бы...
– Как скажешь, брат...
– Авдеев даёт по газам и автомобиль проносится мимо пары друзей, разбрызгивая лужи.
Антон не отворачивался. Смотрел прямо на них. На неё. Чтобы она увидела. Чтобы знала. Чтобы понимала.
– Спасибо большое, что привез всё это, Алекс!!
– Варя раскладывала в холодильник контейнеры с домашней едой, что так заботливо передала её мама через Алексея.
– Кажется, тут еды на неделю хватит!
– Да, ну брось ты! Ты же знаешь, что мне не сложно! – Алекс наблюдает, как девушка заморачивается над тем, чтобы в холодильнике всё лежало аккуратно и компактно. Вот же чудная…