Одно чудесное пари
Шрифт:
Глава шестнадцатая
Кара-Карась
Этого грустного черного спаниеля Чуня подобрала где-то в окрестностях стройки.
– Привязал кто-то к дереву и оставил, – оживленно рассказывала девочка. – Я сначала думала: хозяева в магазин пошли, придут – заберут. Но времени много прошло, а никто так и не забрал. Я домой ушла, наутро опять прихожу, смотрю – собачка все еще там. Скулит, рвется… Дала ей хлеба – не ест. Избалованная…
В обеденный перерыв мало кто не угощал притихшего пса, уж очень славная у того была мордаха. Сразу видно, что домашний, ухоженный, поводок и ошейник не из дешевых. Охотно идет на зов, никакой агрессии к людям. И молодой, сильный, шерстка хорошая, гладкая – прямо каракуль. Строители дружно
Назвали спаниеля Кара – это таджики предложили. Пес черный, говорят, пусть и зовется Карой, как на всех тюркских языках. Русские возмутились – зачем псу такая бабская кличка, он же кобель, мужик! Но спаниелю новое имя понравилось, он охотно на него отзывался, и Боцман предположил, что, возможно, эта кличка была похожа на ту, которую дали псу хозяева.
Вот так и остался Кара на стройке. Все его подкармливали понемножку, а Чуня так просто не расставалась с ним, целыми днями играла, купала, гладила и вычесывала. Девочка была невероятно счастлива тем, что у нее появился новый друг. Ведь Маричка и все другие строители все время работали целый день и к концу смены так уставали, что им особо было не до общения с ребенком. А Кара всегда был готов составить Чуне компанию, что бы она ни делала и куда бы ни направлялась. Они очень привязались друг к другу, видно, почувствовали родство своих бездомных неприкаянных душ. Чуня была в восторге от того, что Кара знает все команды. Скажешь: «Дай лапу!» – подает, крикнешь: «Сидеть!» – сидит и только слегка хвостом виляет. Палку бросишь – всегда приносит, это его любимое развлечение. А если принюхался к какой-нибудь вещи, то, как ее ни спрячь, куда ни убери, все равно найдет. В прятки с ним играть одно удовольствие!
– Мой Кара, мой, – горячо шептала Чуня, обняв спаниеля за шею. – Самый лучший, потому что мой. Ты же никуда не убежишь от меня, песик? Не бросишь меня? Ах, Кара, какой ты красавец, умница. Да, умный, красивый Кара, хороший мальчик…
А Каре очень нравилось, когда его хвалили. Говоришь с ним ласково – ухо приподнимет, насторожит, голову набок наклонит, глаза щурит – наслаждается. А если забывали похвалить, давно не ласкали, не гладили – начинал тыкаться мордочкой в колени и поскуливать. Словно спрашивал: «Почему это такого хорошего пса не хвалят? Что, больше не любят уже? Снова хотят бросить?» Чуня ни капельки не сомневалась, что именно так пес и думает. И старалась изо всех сил, чтобы он пореже так думал.
Естественно, Кара был не единственным псом на территории «Неваляшки». К любой стройке рано или поздно прибиваются собаки, это закон жизни. Тут и подкормиться есть чем, и вроде «при деле»: всегда можно «посторожить», облаять случайного прохожего, идущего вдоль ограждения, или постороннего, забредшего на территорию. Да и спрятаться, если что, тоже есть где, повсюду полно всяких дыр и закоулков. Строители обычно к приблудным псам относились добродушно: действительно, какая-никакая охрана, да и о доме напоминают, вроде бы стройку считают усадьбой. Не стала исключением и «Неваляшка». Постепенно и вокруг нее сформировалась приличных размеров собачья стая. Состояла она в основном из «потомственных дворовых» псов, но были в ней и выгнанные из дома старенькие «друзья человека» и, возможно, случайно потерявшиеся домашние любимцы. Строители никого не прогоняли – а зачем? Ведут себя хорошо, на людей не бросаются. Своих быстро запомнили, на чужих лают. Охране хорошая подмога – воров, если вдруг заберутся, конечно, не остановят, но шум поднимут такой, что вся округа всполошится. Так и жили в мирном согласии – люди и собаки.
Случались из-за собак и разные забавные истории.
– Вы не видели тут моего Капитана Джека Воробья? – капризно оттопырив силиконовые губки, спросила она у охранников. Те не поняли, чего она от них хочет, решили, что девушка ищет Боцмана, и, недолго думая, направили ее в прорабскую, где Георгий в тот момент как раз с кем-то разговаривал. Девица обрадовалась и бодро направилась к вагончику, но тут же вылетела из него чуть не в слезах и накинулась на охрану с руганью:
– Дураки, козлы, кретины! Еще прикалываться надо мной вздумали!
Охранники с трудом объяснили этой гламурной фифе, что и не думали над ней смеяться. Просто у них прораб – бывший моряк, его здесь все Боцманом называют. Вот они и решили, что речь о нем. Но девицу это не успокоило. Она продолжала вопить, да так громко и эмоционально, что к воротам потихоньку начал стягиваться народ со всей стройки.
– Черт знает что, дурдом какой-то! – возмущалась девица. – Что мне за дело до ваших боцманов! У меня собачка пропала редкой породы – лхасский апсо.
– Какое псо? – не понял охранник.
– Кретин! – немедленно парировала девица. – Говорю же, жутко дорогая собачка редкой породы. Маленькая и красивенькая. Она тут нигде не пробегала?
Охранники переглянулись. Вроде забредала к ним какая-то маленькая собачка… Что, если и впрямь та самая? Глядишь, девушка на радостях и поблагодарит их…
– Ну, давайте пойдем, поищем, – решил один из парней. – Собаки у нас обычно вон там, за нашей будкой кучкуются. Может, среди них и ваше псо.
Фыркнув, девица гордо двинулась следом за охранником. Но вышло как-то не вполне гордо, потому что идти по весенним ямам да колдобинам на двенадцатисантиметровых шпильках было, мягко говоря, не очень удобно. Собравшиеся вокруг строители от души веселились, наблюдая за ней.
– Капитан Джек Воробей! Воробейка! Иди ко мне. Ух ты, моя лапочка! У ты, моя пусечка! Ми-ми-ми! – донесся вскоре до них радостный крик, который, впрочем, тут же сменился причитаниями: – Бедный мальчик! Что с тобой тут сделали? Весь в блохах, грязнющий! Шерстка свалялась… Иди в сумочку, я тебя дома шампунькой отмою, шерстку вычешу, на маникюрчик свожу… Ой, ты куда?
К восторгу зрителей, в этот момент из-за будки вылетело то самое псо – маленький грязный меховой комочек, а за ним, кое-как ковыляя на своих каблучищах, бежала, вернее, пыталась бежать хозяйка. Похоже, Капитану Джеку Воробью гораздо больше нравилось обитать на стройке в статусе дворовой шавки, чем сидеть у нее под мышкой. Так что пес вырвался из цепких объятий и рванул обратно к недавно обретенным товарищам. Но удача была не на его стороне: девица, несмотря на то что ей было трудно передвигаться по рытвинам и колдобинам, все же изловила непослушного питомца и водворила его в сумочку. Со стройки она уходила под аккомпанемент разноголосого собачьего лая, напоследок кинув презрительный взгляд на довольных бесплатным спектаклем зрителей.
– Так, товарищи матросы, хватит глазеть, возвращаемся к работе, – напомнил об актуальных задачах коллектива Боцман. Все нехотя разбрелись, но долго еще со смехом вспоминали историю с «псо». А собачий отряд не заметил потери бойца и продолжил свою немудреную жизнь под сенью «Неваляшки». Но как-то раз в одном из телевизионных репортажей проскочило известие, что в Москве готовится акция по отлову бродячих животных. На окраинах города голодные собачьи стаи вроде бы уже нападали на людей, кого-то напугали, а кого-то даже покусали. Вот городская администрация и решила предпринять радикальные меры. Это значило, что вместе с одичавшими и агрессивными собратьями пострадают и вполне миролюбивые, хорошо уживающиеся с людьми псы. За бесхозными животными будет охотиться специальная организация, носившая нелепое название «Будка». На стройке все горячо обсуждали эту новость и в целом пришли к единому мнению – собак жалко.