Одно лето
Шрифт:
Кому-то бесконечные акры колыхавшихся от ветра злаков могли показаться скучными. Но она думала иначе. Горожанка сделала для себя настоящее открытие. В полях не возвышались горы, не сияли башни небоскребов, не петляли шоссе. Ничто не мешало взгляду. Такие же прекрасные, как и каньоны Аризоны, эти бескрайние плодородные просторы дарили покой. Брайан любовалась ими и не переставала удивляться.
Пшеничные и кукурузные поля символизировали сердце страны, ее трудовой пот. Но картинка вовсе не была идиллической. Просматривались насекомые, грязь, запачканная техника. Люди работали на полях, стирая руки и надрывая спины.
В
Если выбрать правильный ракурс и удачное освещение, можно сфотографировать пшеничное поле так, что оно покажется бесконечным и могучим. В вечерних тенях будет олицетворять спокойствие и непрерывность. Просто трава, просто стебельки, которые растут лишь для того, чтобы их срезали, переработали и использовали, живые и по-своему красивые. И Брайан хотела передать эту красоту так, как сама видела ее.
Шейд в том же самом видел вечную и всем давно известную зависимость человека от природы. Человек сеял зерно, ухаживал за ним, потом собирал урожай, навсегда привязанный к земле. Но не только тракторист, мокрый от пота канзасского солнца, худой от многолетнего труда, зависел от земли. Земля тоже от него зависела. Без человека пшеница станет дикой, какое-то время, возможно, будет процветать, но потом обязательно засохнет и погибнет. Такую вот связь видел Шейд, глядя на поле. Ее-то и хотел запечатлеть.
Несмотря на разницу во взглядах, пожалуй, первый раз с момента отъезда из Лос-Анджелеса Шейд и Брайан снимали вместе. Может, они и не заметили, но теперь чувства, ощущения и желания подталкивали их к одному и тому же.
Эти люди заставили друг друга думать. Как она видит эту сцену? Что он чувствует по поводу кадра? Раньше они рассматривали свои фотографии по отдельности, теперь потихоньку, незаметно стали соревноваться друг с другом, что, несомненно, должно было улучшить результат.
На сутки они задержались в Додж-Сити, полюбоваться торжествами в честь Четвертого июля в классическом городе Дикого Запада. Брайан вспоминала о Уайетте Эрпе, Доке Холидее и других отчаянных головорезах, но потом ее внимание привлек парад, который, по большому счету, мог бы проходить в любом из городов США.
Именно тогда, увлеченная блеском и атмосферой, она спросила у Шейда совета, как лучше снять всадника и его лошадь, Шейд, в свою очередь, сфотографировал крошечную, осыпанную блестками мажоретку, следуя рекомендациям Брайан.
Ни один из них в суматохе не заметил, как шагнул навстречу другому. Они вместе стояли на бордюре, мимо шли участники парада, гремела музыка, мелькали жезлы. Фотографии получились разные. Шейд хотел передать общую атмосферу, Брайан пыталась запечатлеть реакцию отдельных людей. И все же Шейд и Брайан стояли рядом.
Чувства Брайан к Шейду стали намного сложнее и глубже. Когда и почему все изменилось, она не знала. А поскольку чувства у нее всегда отражались на работе, теперь фотографии получались более сложными и интимными. Может, Шейд видел пшеничные поля иначе, но после печати снимков она поняла, что ее кадры произведут не менее сильное впечатление.
Брайан никогда не вела себя агрессивно, это не в ее стиле. Но ей предстояло еще несколько недель путешествовать вместе с человеком, который задел
Она была абсолютно спокойна! И это сводило его с ума. С каждым днем, с каждым часом, что они проводили вместе, Шейд раздражался все сильнее и сильнее. Он не привык бороться с неугасающим физическим желанием. Неприятно было узнать, что он в принципе может испытывать такие сильные чувства. К тому же с этими чувствами ничего было нельзя поделать. Брайан пробудила в нем эмоции, а потом заставила его от всего отказаться. Порой Шейду даже казалось, что она сделала это намеренно, но он не знал человека, менее склонного к планированию, чем Брайан. Ей, скорее всего, такая схема даже не приходила в голову, а если и приходила, она наверняка сочла бы ее слишком энергозатратной.
Даже сейчас, когда они ехали сквозь канзасские сумерки, Брайан вытянулась рядом на сиденье и, судя по дыханию, спала. Это тот редкий случай, когда она не стала забирать волосы. Густые, волнистые, здоровые, они тускло отливали золотом в слабом вечернем свете. Она была совершенно расслаблена. Шейд думал о том, сможет ли он когда-нибудь позволить столько свободы своему телу и своему разуму. Может, именно это так влекло и заводило? Может, Шейд просто хотел понять, как Брайан включается и выключается по собственному желанию? Может, ему было необходимо научиться делать то же самое. Для себя.
Чем дольше Шейд себя сдерживал, тем сильнее становился соблазн. Хотелось овладеть Брайан, исследовать ее, впитать в себя. Когда — Шейд больше не использовал слово «если» — когда он добьется этого, какую цену придется заплатить? Ничего ведь не дается даром.
Это дорого обойдется, но платить он будет не один. К тому же его эмоции вышколенны и дисциплинированны, они не подведут. Да и не родилась на земле женщина, которая может сделать ему больно.
Тело и разум Шейда напряглись, когда Брайан стала медленно просыпаться. Мысли еще путались, но ей это даже нравилось, она зевнула. В машине пахло табаком, по радио передавали тихий мелодичный джаз, в наполовину открытые окна врывался ветер. Брайан пошевелилась, и порыв холодного воздуха разбудил ее быстрее, чем ей бы хотелось.
Уже совсем стемнело. Она потянулась и с удивлением посмотрела в окно на луну, часть которой была скрыта облаками.
— Поздно, — сказала она и снова зевнула. Совсем проснулась, сразу же вспомнила, что еще не ужинала, и положила руку на желудок. — Поедим?
Шейд посмотрел на нее и увидел, как она откинула волосы назад. Они рассыпались по плечам и спине. Любуясь спутницей, Шейд боролся с желанием прикоснуться к ее волосам.
— Я хочу ночью пересечь границу штата.
В его голосе слышались напряжение и раздражение. Брайан не знала, почему у Шейда испортилось настроение, и не хотела этого знать. Она вскинула бровь. Хочет поскорее попасть в Оклахому и готов ради этого провести за рулем всю ночь — его дело. Ящик в кузове набит едой специально ради ситуаций вроде этой. Брайан приподнялась со своего места и вдруг услышала громкий гудок и рев мотора.