Одно воспоминание Флоры Бэнкс
Шрифт:
Все было залито кофе: засохшие лужицы остались там, где их разлили, коричневые круги были почти на всех поверхностях.
Нет, это не дело рук грабителя. Мое сердце забилось ровнее: все это натворила я. Дом не заколдован. Мне не стоило писать неправду.
Я не нашла никаких доказательств того, что покидала дом после воскресенья, когда, судя по всему, ходила на пляж с мамой. Я выбежала в прихожую и посмотрела на себя в большое зеркало. На меня глядела неухоженная незнакомая девушка. Грязные волосы прилипли к голове. Пижама давно не менялась. Я чувствовала
Я прочла записки, приклеенные на кухонной стене, проверила еду в холодильнике. Блюда на вторник, среду, четверг и пятницу по-прежнему стояли там, но я понимала, что сегодня не понедельник. Вроде я выпила нужное количество таблеток. Мне надо было выяснить, какой сегодня день недели, но я не осмеливалась открыть ноутбук: сразу начну писать Дрейку, хотя я не должна этого делать. «Какой сегодня день?» – слишком глупое начало для возобновления разговора. И потом, я же только что прочла: он работает и не в состоянии отвечать на письма. Он не сможет мне написать, и от этого я загрущу.
Я помнила поцелуй. Я помнила наши разговоры. Я помнила волны, разбивающиеся о гальку, и запах моря, и лунный свет. Я помнила камешек. Я опустила глаза и увидела, что он у меня в руке.
Куда бы я ни посмотрела, дом выглядел отвратительно. На коврике у входной двери скопились письма и записка от почтальона: «Вас не было дома». Я все сфотографировала: грязь, беспорядок и саму себя, чтобы не забыть.
Все окна были закрыты, но, остановившись возле одного из них, я увидела: на улице солнечно. Дому требовался свежий воздух.
Всюду были записки, многие только с одной фразой: «Я ЛЮБЛЮ ЕГО» или «Он хочет увидеть меня обнаженной». Я собрала их, сложила в конверт и сунула под свою кровать.
Я набрала номер телефона, который увидела на визитной карточке, висящей на кухонной доске для записей.
– Алло? – ответил мужской голос. – Такси Пита, чем могу помочь?
– Здравствуйте, – сказала я. – Сегодня пятница?
– Сегодня? – переспросил мужчина. – Да, цветочек, пятница. Тебе нужно такси, дорогая?
– Нет, спасибо, до свидания.
Я отсоединилась. Родители вернутся завтра – мне предстояло как следует потрудиться.
Сначала следовало заняться собой. Я налила ванну, добавив побольше пены в воду. Когда комната наполнилась паром, я посмотрела в зеркало, провела пальцами по волосам и заглянула себе в глаза.
Я стала другим человеком.
Зеркало запотело. Я написала пальцем его имя: «ДРЕЙК». Затем добавила: «ФЛОРА» и «будь храброй». Потом обвела все написанное сердечком.
Я долго смотрела на свое голое тело, гадая, был бы разочарован Дрейк, увидев его. Я провела руками по коже от талии вниз, пытаясь представить, что это он прикасается ко мне.
Я принюхалась и удивилась: почему включена духовка? Когда я спустилась, завернувшись в полотенце, оказалось, что я включила ее и оставила пустой. Запах появился из-за сгоревших кусочков еды, которые когда-то
Я выключила духовку и вернулась в ванную комнату. Вода была горячей, ее было много, и я пришла в восторг от того, что не позволила ей перелиться через край.
В одном из своих писем Дрейк просил мое фото в обнаженном виде. Я отказала. «И правильно сделала», – решила я, ставя ногу во все еще слишком горячую воду. Дрейк думает, что я странная красивая девушка. Если бы он увидел меня настоящую, то разочаровался бы. Тогда на пляже было темно.
Я легла в ванну, проверив руки. Могло смыться нечто жизненно важное. На этот раз на руках не оказалось ничего такого, о чем бы я не помнила.
Я вымыла волосы шампунем и кондиционером, отдраила себя мочалкой, побрила ноги и подмышки. Когда я вышла из ванной, то была розовой, словно лобстер, но благоухала иначе, чем до мытья.
С открытыми окнами дом снова начал дышать. Густой неприятный запах исчез. Воздух с улицы напомнил мне: за домашними стенами есть мир. Оттуда пахло морем, свежим ветром, пролетевшим через Атлантику.
Я стояла, завернувшись в полотенце, смотрела в окно и вдруг почувствовала, что плачу. Я не была уверена: реальна ли моя переписка с Дрейком по электронной почте, действительно ли уехали мои родители, настолько ли серьезно болен мой брат Джейкоб, давно живущий во Франции, что они бросились к нему, оставив меня одну. Я не знала, был ли высокий мальчик из моего детства моим братом Джейкобом. Я не верила в то, что Пейдж больше со мной не разговаривает. Ведь мы были лучшими подругами. Мы познакомились, когда нам было по четыре года, в наш первый школьный день. Я знала об этом только потому, что прочла это в блокноте, но я могла написать что угодно. Действительно ли есть парень на Северном полюсе, который любит меня так же, как я люблю его? Действительно ли я поцеловала его? На самом ли деле он попросил провести с ним ночь?
Да, он сделал это. Я знала, потому что помнила. Я поцеловала Дрейка на пляже. Это единственное, что я знала наверняка.
Мир начал расплываться по краям. Дрожа, я вернулась в спальню, села на кровать, потом легла и закрыла глаза.
Когда я проснулась, было уже темно. Окна остались открытыми, мне в лицо дул вечерний ветер.
Я не зашторила окна. Свет горел. Кровать стояла посреди комнаты, стены были наполовину выкрашены в белый цвет. Я прочла записки и все вспомнила. Скоро приедут родители. Я нашла в ящике чистую белую хлопковую пижаму. В ней мне было холодно, поэтому я натянула сверху плотный джемпер и надела шерстяные носки. В доме было тихо.
Я поцеловала парня на пляже в лунном свете. Волоски на моих руках встали дыбом.
Все окна были распахнуты настежь – меня трясло от холода, пока я ходила по дому и закрывала их. Я слышала крики откуда-то снизу, с морского берега, но это были звуки из другой вселенной. В столовой царила мертвая тишина. Телевизор стоял серый, молчаливый, обвиняя меня в том, что я не смотрела его, как мне было сказано. Диван в идеальном порядке, вмятина только на одной подушке. Я присела только для того, чтобы он выглядел так, будто я на нем постоянно сидела.