Одного раза недостаточно
Шрифт:
Но сейчас это казалось маловажным. Он назвал свое имя; человек направился к внутреннему телефону. Этот неуклюжий чужак обладал привилегией говорить с ней... а он, Дэвид, - возможно, нет. Ожидая консьержа, Дэвид закурил. Время тянулось медленно. Вероятно, она еще не вернулась домой. Если консьерж скажет, что ее нет, это может быть правдой. Но он, Дэвид, никогда не узнает истину.
Консьерж вышел из дома осторожной походкой человека, страдающего радикулитом. Дэвид раздавил ногой сигарету.
– Квартира пятнадцать А, - сказал мужчина.
– Передний лифт.
Дэвид
– Входи, - тихо произнесла она.
Он проследовал за ней. Солнечный свет окрашивал сейчас воды мрачной Ист-Ривер в желто-серый цвет. Дэвид увидел плывущую баржу, от которой расходились волны.
– Я не замечал, что из твоего окна открывается такой вид, - сказал молодой человек.
– Возможно, потому, что ты бывал здесь только вечером, - тихо произнесла она.
– Или никогда не смотрел внимательно. Мгновение они помолчали. Потом Дэвид произнес:
– Карла... я не могу жить без тебя. Она села. Закурила английскую сигарету. Протянула ему пачку. Он покачал головой. Сел рядом с Карлой.
– Ты веришь мне? Она медленно кивнула.
– Я верю, что тебе действительно так кажется... сейчас.
– Карла, прости меня за тот вечер, - смущенно произнес он. Внезапно его точно прорвало.
– Боже, я, верно, лишился тогда рассудка. Я даже не могу объяснить свой поступок опьянением - я нарочно напился. Чтобы обрести смелость, прийти сюда и устроить сцену.
Он посмотрел на свои руки.
– Меня многое угнетало. Постоянные мысли о времени, о том, как долго мы будем вместе, боязнь, что ты вдруг снова исчезнешь. Но сегодня, когда я увидел тебя, у меня словно наступило просветление в голове. Я понял, что все это значит. Я люблю тебя. Хочу быть с тобой... не таясь, открыто. Хочу жениться на тебе - если ты согласишься. Однако готов и просто сопровождать тебя повсюду, если ты предпочтешь это. Я всю жизнь мечтал унаследовать деньги Ди, волновался из-за них; теперь, похоже, меня ожидала охота за деньгами Дженюари. Я был готов пойти на это, пока не увидел в церкви тебя. До этого момента v меня не было надежды на нечто лучшее. Увидев тебя, я...
Она поднесла руку к его губам.
– Дэвид, я рада нашей встрече. Прости меня за тот вечер.
Он взял ее за руки и поцеловал их.
– Нет. Во всем виноват я один. Забудь те мои слова. На самом деле я так не думал. Я...
Он почувствовал, что его лицо горит.
– Я не думал то, что говорил о Хейди Ланц. Не верил, что она у тебя.
– Все это неважно, - сказала Карла.
– Хейди... Она улыбнулась:
– Я знала ее очень давно, когда впервые приехала в Америку. Не видела Хейди много лет, разве что на телеэкране, в старых фильмах.
– Конечно. А я заметил ее в тот день в "21", и мне пришло в голову...
Она приложила пальцы к его губам и улыбнулась.
– Пожалуйста, Дэвид. Все это не имеет значения. Хейди или...
–
– Все неважно. Кроме нас.
Она встала и прошла по комнате. Улыбнулась с оттенком печали в глазах.
– Нет, Дэвид, мы - это не самое важное на свете. Я жила очень эгоистично. Всегда собиралась многое сделать, но мне казалось, что впереди еще масса времени. Когда Ди умерла, я поняла, что ошибалась. Мы не знаем, сколько нам осталось прожить. Джереми Хаскинсу, моему старому другу, скоро стукнет восемьдесят. Каждый раз, когда телефонистка сообщает мне о звонке из Лондона, мое сердце замирает. Кому бы пришло в голову, что Джереми переживет Ди?
Он подошел к ней, попытался обнять, но она отвела его руки. Взяв Карлу за плечи, заглянул в ее глаза.
– Карла, именно поэтому я здесь. Мы говорили о нашей разнице в возрасте. Сейчас все это кажется пустяком. Важно одно - мы вместе и принадлежим друг другу.
– Нет, Дэвид, это не самое важное.
Она отвернулась от него. Указала Дэвиду на диван.
– Сядь. Я хочу, чтобы ты меня выслушал. Да, мы замечательно проводили время вдвоем. Но это - прошлое. Теперь я тебе расскажу о том, что для меня важнее всего. Расскажу тебе о девушке по имени Зинаида...
Дэвид смял пустую сигаретную пачку. Он смотрел на Карлу, стоящую у камина. Несколько раз во время ее рассказа о том, ценой каких тягот и усилий она растила дочь, Дэвид чувствовал, что к его глазам подкатываются слезы. Сдержанность, с которой она поведала об изнасиловании монахинь в обители, только усилила впечатление от услышанного. Под конец она произнесла:
– Теперь ты видишь, как незначительно то, что связывает нас. Много лет я не слишком обременяла себя заботой о Зинаиде, перекладывая этот труд на других. Но теперь все изменится.
– Ди знала, что у тебя есть ребенок?
– спросил Дэвид.
Карла заколебалась. Потом заставила себя улыбнуться.
– Конечно, нет. Почему она должна была знать о ней? Мы были не настолько близки. Я была для нее лишь портретом в серебряной рамке.
– Если бы она знала, она могла бы оставить кое-что Зинаиде.
Карла пожала плечами, - Нам хватит моих денег. Но я должна изменить образ жизни. Я продаю эту квартиру. Она принесет мне много денег. Есть такой восхитительный греческий остров - Патмос. Немногие туристы добираются до него. Там спокойно. Я куплю на Патмосе дом и буду жить в нем с Зинаидой и Харрингтонами.
– Привези ее сюда, - взмолился Дэвид.
– Мы сможем жить все вместе.
– О, Дэвид, ты не понимаешь. Зинаида очень красива. Но она - ребенок. Она будет носиться по проезжей части. Или расплачется в "Шварце", если ты не купишь ей какую-то игрушку. Она - ребенок, которому исполнился тридцать один год! Я люблю уединение. Ты знаешь, как мне приходится бороться за него. Фотографы устроят охоту на Зинаиду. Ее жизнь превратится в ад. Но на Патмосе... мы сможем плавать вдвоем с ней, гулять вместе, играть. Никто там не будет знать, кто я. Мы обретем полное уединение. Джереми послал туда человека, поручив ему обо всем договориться. Завтра я уеду на Патмос выбирать дом.