Одноклеточный

Никитин Олег Викторович

И тут я увидел петлю. Она заслонила собой всё, трое первых гонщиков просто исчезли на её жутком фоне. «Неужели в ней всего пятнадцать метров?» – не поверил я. И тут же петля наехала на меня. Я уставился на трек перед колесом и заодно старался следить, чтобы не врезаться в переднего гонщика. Что надо делать, если он вдруг окажется передо мной, я не знал. Да и не до того мне было. Я выжал всё, что мог. Где-то по краям глаз промелькнули тучи и горизонт, на мгновение стало очень легко и как-то невесомо, будто я падал в лифте с оборванным тросом. Причём вниз головой…

А потом я понял, что опять еду по прямой, только немного вверх. И сразу начался ребристый

участок трека. Он вытряс из меня остатки страха, и я увидел, что передо мной только Ковш. Остальные пропали неведомо где – то ли просто отстали, то ли сковырнулись с трассы.

Скорость упала раза в три, так что я смог оглянуться. В чреве петли виднелась груда металла, и виден был густой дым. «Как мы объедем эту груду металла?» – запаниковал я. Но вертолёт уже крутился над местом аварии, выплёвывая магнитные кошки.

На ходу нас осталось всего четверо. Иф висел у меня на заднем колесе и обгонять не спешил. Мелкие резиновые волны кончились, и в уши мне ударили звуки праздника. Закончился первый круг из двух. Рванув заслонку, я вошёл в поворот по самому краю и пристроился в хвост Ковшу. Кажется, я услышал своё имя, прогремевшее на весь слёт. Померещилось… Тысячи байков, десятки тысяч людей промелькнули цветным пятном и остались позади.

Тлеющая колёсная покрышка Ковша бисером летела в меня. Горячие чёрные мушки стучали в пластик шлема, по суйкану и перчаткам, но я их не чувствовал. Всё-таки мы ехали слишком быстро.

Я вошёл в подъём, помня – за ним почти обрыв и остатки лужи. Всего-то сотню и гнал. И видел в экране на передней панели, как байк ифа за мной держит дистанцию. Но вдруг перед самым пиком высоты зелёный аппарат фашиста резко ускорился, чуть не надвинувшись на меня.

Я взлетел. Перед мной был только Ковш, и он уже почти упал на мокрый участок трека. От лужи мало что осталось, но все же она была. Не знаю, зачем я посмотрел не на экран, а своими глазами, вверх и назад. Наверное, потому, что байк ифа пропал с монитора, и я хотел взглянуть, куда он подевался… Иф приближался ко мне сверху, словно хищная птица, я увидел сквозь забрало его сощуренные глаза. Он был уже готов снести мне голову задним колесом своего эндуро! Может быть, в моих замедленных мозгах случился временный перекос, и они перестали тормозить? Я стукнул по кнопке блокировки руля и выпустил его. И распахнул суйкан насколько это было можно, зажав полы в кулаках. Во всю ширину рук! А ногами обхватил байк и почти лёг на него. Встречный ветер чуть не сдул меня.

Зелёный эндуро ударился об трек через миг после меня, всего в полуметре перед «демоном». Иф при этом глядел назад. Похоже, он был слишком потрясён, чтобы соображать. Даже небольшого перекоса его руля хватило, чтобы байк на влажной резине потерял равновесие и завалился на бок. Крутясь и разбрызгивая воду, он подмял под собой фашиста. Одной пластиково-титаново-человеческой кучей гонщик прокатился по треку, повторив путь первого лихача.

Но смотреть на останки фашистского эндуро и его самого мне было некогда. Я отключил блокировку, и вовремя – край моего правого байкерса скользнул по бетонной ограде. На ней наверняка осталась чёрная полоса. Далеко внизу плескалось мутное море водорослей и органического мусора.

Ковш опережал меня уже метров на тридцать. Я выкрутил газ и помчался по его влажному следу – тот, впрочем, тут же и кончился. Красный турер даже не думал приближаться, но и не удалялся. То ли Ковш вообразил, будто теперь ему незачем рисковать, то ли ещё почему, но незадолго до петли я почти догнал

его. Может быть, он побоялся газовать по нисходящей спирали?

Перед самой петлей я догнал его, и мы разошлись по разным сторонам трека. Между мной и Ковшом было всего три метра. Я молил всех богов, особенно Дзидзо, чтобы на моём пути не завалялось обломков катастрофы, и мне повезло. И ещё я смотрел вверх, а не под колесо, и заранее увидел в нижней точке петли что-то тёмное. То ли остатки топлива и масла, то ли повреждение трека. И я всего на миллиметр повернул рога в сторону светлого участка трека. Этого хватило, чтобы «ёкай» миновал опасный участок без задержки.

А Ковш дрогнул и притормозил. Руль у него дёрнулся в мою сторону, потом обратно, скорость упала раза в два. Пока он сообразил, что обломков уже никаких нет, я оторвался на десять метров и не снижая скорости гнал к финишу… И очень удачно попал в ямки неровной полосы – подлетал на холме и опускался во впадину, только через две от первой. Надеюсь, понятно выразился? Так и прыгал, словно кенгуру. Повезло, одним словом.

Справа мелькнул клетчатый флаг судьи, но я бы всё равно больше никуда не поехал. Никаких сил уже не было! Как с байка не свалился, не представляю. Техническая зона и паддок остались позади, а передо мной…

Кого тут только не оказалось. Рекламщики совали мне льготные контракты, репортёры крутились с камерами, хмурились полицейские, вопили девчонки и даже ребята, грохотал дифирамбы комментатор, на минуту заглушив дзоку.

– Это было трудно? – тыкал мне в зубы микрофоном вертлявый отоко. – Расскажите, как долго вы изучали будущую трассу, господин Като!

– Егор! – верещала какая-то малолетка, похожая на огяру. – Прокати!

– Вы сами собирали свой байк? – спрашивал ещё один серьёзный журналист. – Позвольте ознакомиться с конструкцией.

– Как называется ваша банда? – напирал другой.

– Вот вам золотая дисконтная карта! – расплылся в счастливой улыбке толстячок. Как только пролез, такой пухлый? Кажется, ему помогли стафы, они по бокам отоко стояли и хмуро таращились на меня. – Теперь вы целый год сможете приобретать оборудование и прибамбасы для вашего байка в моём маркете! С колоссальными скидками! Запомните, господин Като, «Томодати» – самый лучший маркет города! У нас есть всё!

Ещё один тип пытался утащить у меня шлем, но я не отдал. Наверное, задумал уволочь как сувенир. Мне жутко хотелось пить. Тут какой-то добрый продавец протянул мне бутылку с бакусю, и я схватил её. Продавец что-то крикнул про деньги, но его пнули, отняли ещё кучу напитков, и он исчез. Несколько рук подсовывали листы бумеля и программки фестиваля, чтобы я оставил на них отпечаток пальца… Другие лезли к байку, задумав свинтить с него всё, что можно. Но стафы и пара полицейских зорко бдели и уже успели огреть некоторых ушлых фанов дубинками.

В общем, творилось что-то непонятное.

А мне вдруг вспомнился кусок из Уголовного кодекса. Там говорилось, что если толпа не слушается и готова применить насилие, то её главарей упекут на каторгу или в кутузку аж на три года. А всех остальных оштрафуют. Только вряд ли на празднике дойдёт до такого безобразия. Они же меня не пинают.

В голове у меня глухо шумело, а мозги совершенно отказались соображать. Вся моя смекалка осталась там, на сером треке. Я увидел в паре метров ошеломленного Зида и стал проталкиваться к нему, сидя на байке и помогая себе только ногами. Все эти незнакомые люди вокруг не доставали мне до макушки, хотя я сидел, а они прыгали вокруг.