Одноклеточный
Шрифт:
– Всё поняли? – сказал он наконец. – Женщина готова лопать противозачаточную химию, лишь бы стать бесплодной.
– Что ты передёргиваешь! – крикнула Аоки. – Сам вот роди, потом теории двигай! Животное нашёлся.
Девушка опрокинула стаканчик с остатками пива, когда вскочила. Они с Тони обменялись свирепыми взглядами, и Аоки выбежала из кафешки, в которой мы засели. Остальным посетителям, ясное дело, хватало других развлечений, кроме как нас слушать. Тут же и музыканты какие-то на барабанах упражнялись.
А потом мы на воздух вышли. Аоки там была, стрельнула
Я и не заметил, как стемнело. Только когда в небе появились бутоны фейерверка, я понял, что уже сумерки. И снег к тому же пошёл. Он немного остудил мою красную физиономию. В небе забегали цветные лазерные лучи, световые столбы и прочие оптические штучки. Возник и поехал по тучам огромный белый Харука – сэйлор-воин, который мотогонками увлекается.
– Феерия, – одобрил Гриб, – симатта.
Я вдруг выяснил, что поддерживаю никакую Херми, и попросил у него эбселена.
– Эй, съешь-ка! – крикнул я девушке в ухо и попробовал разжать ей зубы. Она попыталась меня укусить, но я всё же затолкал ей таблетку под язык, чтобы не выплюнула. – Ты когда успела так набраться, симатта?
– Давай помогу, – сказала Аоки. – Ты сам как, Егор?
– Нормально, – ответил я. – Не пойму только, куда время выпало. Уже семь часов! Где я был?
Но она только хмуро засмеялась. Я тоже съел эбселена и вскоре почувствовал, что замерзаю. Полигон постепенно пустел, гости праздника расползались кто куда. Многие оседали в местных ресторанчиках, прочие с рёвом выруливали на подъездную эстакаду. Их манил город или собственный дом. «Ну и где Шрам?» – в недоумении подумал я. Проклятый искуситель поманил пирогом и не приехал! Мне стало холодно, я запахнул суйкан и оглядел пустеющие аллеи.
– Конец сказки, – хмуро объявил Тони. – Мне пора.
Наверное, он так и не пережил толком, что пришёл только вторым.
– Где твой байк, Егор? – спросил Гриб. Я задумался.
– Возле первого трека, в подземном гараже! Дойду сам, не волнуйся.
– Да я за девчонок переживал… Ты-то не пропадёшь. Ладно, гуляй. Приглашаю тебя завтра на свою яхту, устроим дзасики, отметим закрытие сезона в узком кругу. Подруливай часам к пяти. Я тебе карту на смарт скину, это в той же бухте, где частные кораблики припаркованы.
Девушки ещё раз расцеловали меня за победу в заезде, или просто так, и я отправился в долгий путь по ветреной дорожке. Удивительно, как быстро все труппы свернули свои представления. Даже последняя неутомимая дзоку уже не наяривала в мегафонах. Только роботы-уборщики выскакивали порой из убежищ, чтобы проглотить пластиковый стаканчик или бумажную обёртку.
Шрама я увидел сразу, как только подошёл к гаражу. Он тоже меня заметил, но никакого знака не подал, и я вывел аппарат. Только тогда он махнул мне, и я поехал за ним в сторону восточных ворот полигона. Не самое удобное для меня направление. Сразу за воротами мы спешились и так же молча вошли в дымный подвальчик. По дороге я нажал на клавиатуре смарта две клавиши – «звездочку» и «решетку». Лекция Тадаси о слежке
– Долго же ты развлекался, – сказал Шрам.
– Я искал тебя, – попытался я оправдаться. – Весь праздник обошёл.
Он глянул на меня сбоку и уселся возле стены, где тянулся высокий «прилавок». Я вдруг понял, что обратился к нему как к равному, впервые за время знакомства. Кажется, что-то у меня внутри менялось. Он стал для меня заказчиком, а я исполнителем, и мы как бы и были равными. Каждый что-то собирался дать другому.
Подбежала филиппинка и спросила:
– Господам хорошо видно? Принести ещё один экран? Всего десять тысяч иен.
– Что? – растерялся Шрам. – А, нет, не надо. Мы просто выпьем и пожуем сугияки с картофелем.
Она удивилась, но быстро принесла пива, ямса и жареного на криптомерии мяса. Это от него тут было так дымно. Мне нравится сугияки. Будто сидишь в лесу ночью и жжёшь костёр из криптомерии, а небо чёрное и всё в звёздах.
Все посетители кафе таращились на футболистов и шумно болели за своих. Они сгрудились напротив большого экрана и совсем нам не мешали. Экран как-то кривовато растянули на главной стене забегаловки, но народу было всё равно.
– Вижу, ты готов поработать на нас обоих, – сказал Шрам.
– Готов, – кивнул я. – Только я боюсь, что меня поймают или вычислят. И пошлют на каторгу. Я видел по голику, что сейчас энцефалографы используются.
– Да-да… Будто в мозгах фиксируются все этапы преступления – планирование, совершение… Дескать, если человек никогда не видел место преступления, мозг будет молчать на голограммы с его изображением. И наоборот. Ещё не понял, где тут изъян? – Я пожал плечами. – Ты работаешь с этим парнем и встречаешься с ним постоянно, тестировать тебя по этом методу бессмысленно.
– Верно! – сообразил я.
В баре было жарковато, и я распахнул суйкан, чтобы снять его. Но Шрам остановил меня жестом и глянул на стойку и зрителей. Все были увлечены состязанием футболистов. Тогда он отодвинул край куртки и вынул из обширного кармана чёрный пластиковый пакет. Поняв его без слов, я принял пакет и затолкал его в свой плащ. Я чувствовал себя удивительно, словно шпион в историческом фильме, который встретился со связным. Или наоборот.
– Здесь оборудование и инструкция на флэшке. Учти, по мере чтения информация на ней разрушается. Ты должен всё запомнить и понять с первого раза.
Я легко кивнул. Кажется, апоморфин ещё не вылетел из меня, все казалось мне несложным. Только внутри сидел кто-то нудный и тревожился – тормоз, да как ты запомнишь-то? Но я задвинул этого зануду подальше в чулан мозга.
– Ничего сложного, – усмехнулся Шрам. – Теперь самое главное. Оптимальное время – ночь со среды на четверг. Дальше тянуть опасно, детёныша могут умертвить или вывезти в Токё. Достать его там будет куда сложнее. Отнимать его от матери тоже нехорошо, стресс ему на пользу не пойдёт. Инструкцию читай внимательно. Если не запомнишь адрес, придётся тебе везти зверька домой.