Одноразовый доктор
Шрифт:
– Это что? – отскочил Главный. – Это как понимать?
– Уговор был другой, – прокричал начальник, воя от боли. – Уговор был навешать этим горе-врачам! Не лейте сюда, здесь провода!
Но уже заискрило. Начальник АХЧ забился в корчах и вытаращил глаза.
– Сэкономили на Школе мастерства, – змеиным тоном подытожил заместитель
Не дожидаясь ответа, он пошел писать по собственному желанию.
Бутман и Гробин
Участковый терапевт Гробин купил себе гироскутер.
Гробин был тучен, немолод и ходить на работу ему было тяжеловато, а ездить наземным и подземным транспортом – накладно. Он посидел, посчитал и сделал вывод, что это разовое вложение окупится сторицей. Гироскутер он выбрал самый дешевый, простенький. Продавец настойчиво советовал ему приобрести сегвей – такую же полезную вещь, но с рулевым столбом, однако Гробин отказался.
– Тогда берите моноколесо, – буркнул продавец, безошибочно угадав в Гробине человека прижимистого.
Тут уже Гробину стало обидно. Он проработал много лет и, слава богу, гироскутер-то заслужил. Поджав губы, он мотнул головой и молча ткнул пальцем в кричащей раскраски дощечку о двух колесах.
Так он и начал ездить, в жару и стужу, в дождь и ведро. Только снег и лед останавливали его, да и то не всегда.
Приобретение Гробина вызвало в поликлинике многие пересуды. Пошли разговоры, что пора бы ему на пенсию. Гробина пригласил к себе главврач.
– Как вы себя чувствуете? – осведомился он осторожно.
– Лучше некуда, – ответил Гробин.
Главврач сверлил его взглядом.
– А я вот не уверен.
– Почему же?
– Ваше средство передвижения выглядит несколько необычно.
– Что это вы вдруг заволновались? – вызывающе спросил Гробин. –
– Хирург у нас один, – многозначительно заметил главврач.
– Можно подумать, что терапевтов у вас батальон.
Главврач повертел авторучку.
– Что ж, ступайте, работайте. Только убедительно прошу вас не ездить на квартирные вызовы. То есть катайтесь, разумеется, но не на вашем… аппарате.
– Почему?
– У нас так не принято. Никто так не делает. На вас показывают пальцем.
– Все, что не запрещено законом, – разрешено, – парировал Гробин.
Гироскутер возбудил в коллективе противоречивые настроения. Одни потешались, другие плевались, третьи тайно завидовали. В общем и целом, Гробина невзлюбили. Его и раньше не жаловали, потому что не за что было, а теперь он стал выделяться. Дошло до того, что о нем написали в районной газете. А среди пациентов нашлись люди, которые ценили всякую придурковатость, путая ее с оригинальностью. Мало-помалу Гробин оброс постоянной клиентурой, и это тоже никому не понравилось. Поползли слухи, будто он берет деньги. Главврач установил в кабинете Гробина видеонаблюдение, потратив на это премиальный фонд, и мера эта добавила масла в огонь.
Между тем Гробин стройнел и наливался мускульными соками, так как поездки требовали известной гибкости хребта. Опять же – на свежем воздухе.
И только хирург погрузился в задумчивость. Ему прощали утреннюю ходьбу на четвереньках, но он и сам чувствовал, что искушает Бога и испытывает судьбу.
Жил он с Гробиным по соседству и ежедневно провожал его взглядом. Тот растворялся в дали знойной или туманной, а Бутман – так звали хирурга – продолжал ковылять, проклиная несовершенство человеческой печени.
Конец ознакомительного фрагмента.