Одностороннее движение
Шрифт:
Я уставилась на него не понимающим взглядом, открыла уже рот, чтобы произнести целую тираду из непристойных слов, обвинений… Но, пожалев своё душевное состояние, которому в последнее время необходима активная подзарядка, я со злостью дотянулась до дверной ручки, вышла на улицу и, даже не посмотрев в сторону Свиридова, громко хлопнула дверью! Не успела я сделать и шагу, как машина тронулась с места, а визг шин оглушил утреннюю тишину двора моего дома.
Я продолжала сидеть, откинув голову на спинку дивана и вспоминать незабываемый поцелуй с Андреем.
– Эм… – подруга, по-видимому,
– Это был бы потрясающий поцелуй… – почти пропела я.
Алина щелкнула перед моим лицом пальцами, отчего я открыла глаза и посмотрела на неё: она с округленными глазами просто «пялилась» на меня:
– Ну, ты и дура! Какой поцелуй? А ничего, что он выгнал тебя из машины?
– Аль, это не главное!
– Да как не главное? – она значительно повысила голос, от неожиданности которого я вздрогнула, а затем более тихо и спокойно повторила, – Как не главное? Он. Выгнал. Тебя. Из своей. Машины. Как какую-то…
– И что? О тебе вообще забыли после… – на этом слове я прикусила язык, так как поняла, что данная фраза просто превращает меня в монстра… Наклонив голову вправо и взглядом показывая, что искренне сожалению о сказанном и действительно чувствую себя виноватой, я прошептала, – Аль… Солнышко… Прости.
Видимо мои слова никакого эффекта не возымели над подругой, потому что она схватила свою сумочку, ткнула ею мне в грудь, жестко произнесла «Дура!» и ушла.
Я несколько секунд сидела парализованная и пыталась сообразить, что же я только что натворила? И, вообще, КАК я могла такое сказать своей лучшей подруге? Мы уже одиннадцать лет дружим, и мой сиюминутный гневный выброс может разрушить все эти годы преданной дружбы… Если уже не разрушил! Не мешкая больше ни секунды, я подрываюсь со своего места и бегу в сторону выхода, куда и направилась моя подруга. Спустившись на первый этаж и оглядывая помещение искомый объект найден не был. Неужели уже успела на улицу выйти? Забегаю на дорожку эскалатора, движущегося вниз, и, не дожидаясь естественной скорости машины, бегу вниз. Оказавшись на улице, осматриваюсь по сторонам и слева от входа в боулинг-центр обнаруживаю свою пропажу, которая стоит и… курит… Честно говоря, за данным действом я свою Альку застаю впервые, и меня, конечно же, шокирует это открытие. Увидев меня, она даже не попыталась скрыть своё «новое увлечение», а продолжала теребить пальцами полоску сигареты. Делаю нерешительные шаги в её сторону и, не отпуская взгляда, я произнесла:
– И давно? – кивком головы указываю на зажатую среди пальцев сигарету.
– Да только что у детворы отобрала. Стоит такой крутой, на вид лет 12 максимум, с сигаретой в зубах да еще и матерится… А ты посмотри… – окидывает взглядом детскую площадку, расположенную напротив центрального входа, – … сколько детей! Ну я и отправила их куда подальше с таким словарным запасом…
– … и сигареты отобрала, – закончила я ее мысль. Она только кивнула головой.
– Как тебя только не послали куда польше? Сейчас ТАКИЕ дерзкие дети растут!
– А я показала им студенческий свой и сказала, что из милиции, они, естественно, проверять
Я подошла к ней вплотную, смотря прямо в глаза.
– Прости. Я такая дура!
– А я тебе об этом давно говорю! – она улыбнулась. – Поехали домой, обсудим твои планы на день рождение. Или у тебя пока их нет?
– Есть. Женька обещал мне VIP-комнату в «Колизее». Только… – жестом показываю на наши ноги, на которых до сих пор красуются ботинки для игры в боулинг.
– А что? – усмехнулась подруга. – По-моему ничего так… Скоро, гляди, в моду войдут.
Сменив обувь, забрав свою сумочку и решив, что свежий воздух и пешая прогулка полезны для здоровья, мы отправились в сторону моего дома. Благо я была в балетках!
– Слушай, и что ты теперь собираешься делать с этими непонятными выходками Свиридова?
– Не знаю! Он такой странный: вижу, что не безразлична ему, ведь тогда бы не было этих двух попыток поцелуя, замечаю, как он смотри на меня, но… то, что крутится в его голове не могу понять. Он… не знаю… он как будто пытается сдержаться, но… Для чего? Почему бы не поддаться чувствам? Все были бы только в выигрыше!
– Ну, да. Особенно твой брат. Как я поняла с твоих слов, Женька не жалует кандидатуру Свиридова в твои парни. Может тебе стоит прислушаться к нему? Он плохого не посоветует тебе, не думаешь?
– Аль, я рядом с Андреем забываю как дышать, а без него не знаю как жить! Он постоянно в моих мыслях, я вот даже сейчас тебе о нем говорю, а у меня сердце… Тук-тук, тук-тук… еще чуть-чуть и оно выпрыгнет. Слишком близко я его подпустила к своему сердцу, а после этих… «полу поцелуев»… я не смогу теперь… только не теперь…
– Да, подруга! Ну ты и вляпалась!
– Знаю. – Произнесла я после тяжелого глубокого выдоха.
Обсуждая различные темы и поедая мороженое, купленное в супермаркете, на который наткнулись по дороге, мы и не заметили, как оказались у моего дома.
– Может, на улице посидим? Смотри, какая погода! – Алька поднимает голову к небу и закрывает глаза, делает один вдох и снова устремляет свой взор в мою сторону. – Ну что?
– Такая жара, Аль! Пойдем лимонаду попьем, а потом можно и погулять. Давай?
– Ну, давай.
Поднявшись на свой этаж и зайдя домой, мы обнаружили Женьку на кухне, поедающим заказную пиццу.
– Жень, скоро от этой пиццы превратишься в толстого, некрасивого, лысого мужчинку, на которого никто и никогда не взглянет.
– А пицца и лысина как связаны? – проговорил он с набитым ртом.
– Ну, это я для создания более красочного образа.
– А, по-моему, – Женька встает со стула, поднимает свою мойку до груди, открывая нашему взору идеальные кубики пресса, – мне это не грозит, не находишь? – и подмигивает.
Я закатываю глаза, оставляя его вопрос без ответа, и смотрю на Альку, которая, покраснев, опустила голову и начала рассматривать плитку на полу, ткнула локтем подругу в бок и жестом показала на свою комнату.