Одной крови…
Шрифт:
– Это не важно. Я просто так спросил. То, что ты не охотник я и сам понял, причем, сразу. Более того, я с уверенность могу сказать, что ты даже не подружка охотника. Верно?
– А чем отличается подружка охотника от всех остальных подружек.
– У нее взгляд такой же, как у охотника. Она ищет жертву.
– По-моему, это взгляд проститутки.
– Шутишь, – не понял ее охотник, но обиделся, – как можно сравнивать этих отверженных ничтожеств со здоровыми представителями нации.
– Еще
– И скажу. Более того, охотники, действительно элита. Живая, свежая кровь, текущая в ослабевшем теле этой страны.
– Охотники – здоровье нации, это что, дурная шутка?
– Ты зря смеешься, я объясню…
– Не надо, – Вероника помотала головой, – заранее уверена, что это будет очень познавательно, но избавьте меня от этой лекции.
– Ты не интересуешься политикой?
– Как и охотой.
– А зачем же тогда ты сюда приехала?
– У меня были здесь дела. Теперь дела закончены, и я уезжаю из этого сумасшедшего дома.
– О-о, я узнаю эти слова и этот взгляд. Так говорили те, те предатели и трусы, по воле которых мы проиграли в войне.
– А это-то здесь при чем?!
– Это неразрывно связано! Как причина и следствие.
– О, Боже, – пробормотала Вероника и завела глаза, видя, что ее сосед отодвинул тарелку и готов разразиться лекцией.
– Ты женщина, и только это тебя прощает, – обиделся во второй раз охотник, увидев реакцию собеседницы. Хлебнул еще водки, поморщился и снова принялся за мясо…
– И что это значит? – закипела Вероника.
– Что, что?
– Что значит это ваше пренебрежительно – ты женщина? Что, женщина синоним слова слабоумная?
– Нет, – охотник с пугливым удивлением смотрел на девушку, – просто я имел в виду, что женщины не интересуются политикой, потому, что у них другие интересы…
– И вы знаете, какие?! – наступала Вероника.
– Ну, дом. Семья, там.
– И что, это менее интересно или, может быть менее важно, чем вся эта ваша ересь, которую вы именуете политикой или охотой?!
– Я этого не говорил.
– А что тогда Вы говорили?
– Я говорил о здоровье. О нации.
– А Вам никогда не приходило в голову, что кровь нации, вовсе течет не в ваших, а в женских венах.
– Но…
– Вы только слегка принимаете посильное участие, и не более того!
– Погоди…
– Чего мне годить?!
– Я говорил не о сексе, я говорил об охоте…
– А я тоже говорю не о сексе, я говорю теперь о здоровье нации, о детях и воспитании. Зачем Вы приехали сюда?
– Я?! Охотиться.
– На кого?
– Здесь медведи, волки…
– Здесь, в баре?!
– Я не понял тебя…
– И
– Ты… Вы все перепутали, и я следом за вами запутался. Я говорил только о том, что я охотник. И что я приехал сюда за зверем.
– И дальше…
– Я сказал, что здесь хорошие охотничьи угодья и что здесь мне нравиться. Что я приезжал сюда уже не один раз. А потом, я сказал, что вы не подружка охотника. Вот, собственно говоря, и все…
– Вы многое упустили. Причем, самое главное.
– Нет-нет. Вы меня просто не так поняли. Я говорил только об охоте. Вам нравиться охота?
– Я люблю живых животных.
– Вот и я люблю. У меня даже дома есть свой зоопарк.
– Так зачем же Вы приехали сюда?
– Из-за Луны?
– А она-то здесь при чем, – Вероника даже опешила от неожиданности.
– Понимаете, это случается периодически, и я думаю, что это связано, скорее всего, с фазами Луны. По крайней мере, они иногда совпадают.
– Кто они-то?
– Охота. У меня обычная жизнь, обычная работа, у меня хорошая добропорядочная семья, жена и двое детей. Я счастлив, но вдруг, я просыпаюсь и чувствую, что необходимо в лес. Во мне просыпается какая-то ярость первобытного человека. Меня тянет на охотничью тропу. И тогда, я собираюсь и еду. Честно говоря, мне кажется, что охота это великое благо. Если бы не было такой разрядки, я бы мог сойти с ума, и возможно, убил бы человека…
– Инстинкт убийства, жажда крови, – сформулировала Вероника за охотника, но интонации при этом были такие…
– Да, именно так. Уж лучше я разряжусь на диком звере, нежили, чем на человеке. Вы согласны со мной?
– Нет, – жестко произнесла Вероника.
– Нет? – собеседник непонимающе посмотрел на девушку.
– Абсолютно! Я не согласна!
– Но почему? – воскликнул охотник, – Ведь это так логично!
– Это Вам так кажется. На самом деле эта логика порочная. В первобытном человеке не было жажды убийства! Или как Вы это называете, жажды крови. У него была жажда выжить. Выжить любой ценой и ради этого он шел на охоту и на убийство. А Вы вполне можете обойтись и без этого.
– Но…
– Минуточку, – девушка подняла руку, останавливая собеседника, – кроме того, первобытный зверь и первобытный человек были на равных. Человек чтил животное, уважал его, как равного. Есть такое понятие тотем, слышали? Он смотрел в глаза животному, когда сражался с ним, а вы смотрите в оптический прицел. Животное не умирало, когда его победил человек. Душа животного продолжала жить в человеке. Они были одной крови, у них была одна мать – Природа. А на убийство ради убийства был наложен запрет, табу!