Одолень-трава
Шрифт:
идёт принцессой под венец.
ЛЕШИЙ
Старый леший притомился,
прошагал десяток вёрст.
Кто б, скажи, ещё пустился
в дальний путь в такой мороз?
Вся другая нечисть ныне,
схоронясь, в тепле сидит,
чай
повышает аппетит.
Забавляется в картишки,
ставит весело на кон,
кто орех, кто гриб, кто шишку,
кто пучок травы вдогон.
Старый леший сел под елью,
съел сухой рябины гроздь.
Нет, друзья, не от безделья
он пошёл в такой мороз.
Молодёжь, поди, не знает,
что таким холодным днём
смерть с косой в тайге гуляет,
как разбойник с кистенём.
И налево, и направо
косит острою косой
не для дела – для забавы,
как бурьян, народ лесной.
Потому-то старый леший
и пустился в дальний путь,
присмотреть за глупой векшей,
зайца с птицами вспугнуть.
Пусть не спят, а держат уши
на макушке узелком,
чтобы смерть-старуха души
не взяла у них тайком,
чтоб она себе поживу
в нашем доме не нашла.
Все должны остаться живы,
вот такие-то дела.
Лесовик прилёг на ухо,
на чуток прикрыл глаза.
В тот же миг над ним, как муха,
прожужжала зло коса.
ФЕИ
По лесам, где ландыши, белея,
умывались жемчугами рос,
жили-были
под покровом ласковых берёз.
По ночам в любое время года
на опушке или у реки
собирались феи в хороводы,
словно одуванчики в венки.
Их встречали временами люди
там, где тлели огоньки цветов,
где хрустальный голос незабудок
чаровал любителей стихов.
Феи им рассказывали были,
про принцесс и добрых королей,
как они божественно любили,
как ценили преданных друзей.
Как, себя нисколько не жалея,
поднимались люди против зла,
как умнели в сказках дуралеи,
совершая добрые дела.
Так и жили, отводя напасти
от влюблённых, пьяных и детей.
Не было на свете больше счастья,
чем вниманье и заботы фей.
Но ничто не вечно под луною,
и однажды дрогнули леса,
по берёзам, срубленным весною,
потекла кровавая роса.
И исчезли маленькие феи
без протестов, жалоб и борьбы.
Вместо них пошли по всей Расе,
как дурман, поганые грибы.
ЛЕСНАЯ ФЕЕРИЯ
Там, где быль живут и небыль,
где земля целует небо,
где гуляют, словно волки,
тёмной ночью чудеса,
где луна навстречу богу
по воде тропит дорогу,
там, как выстрел из двустволки,
лес взметнулся в небеса.
Там деревья-исполины
смотрят гордо на долины,