Одумайтесь!
Шрифт:
Амиель.
«Я признаю следующее положение не нуждающимся ни в каком доказательстве: всё, что человек думает делать угодного Богу, кроме доброй жизни, есть только религиозное заблуждение и суеверие».
Кант.
«В сущности есть только одно средство почитания Бога — это исполнение своих обязанностей и поведение сообразно с законами разума».
Лихтенберг.
Но для того чтобы уничтожилось то зло, от которого мы страдаем, скажут люди, увлеченные различными житейскими деятельностями, необходимо не несколько людей, а чтобы все люди одумались и чтобы, одумавшись, одинаково поняли назначение своей жизни
Возможно ли это?
Не только возможно, — отвечу я, — но невозможно, чтобы этого не было.
Невозможно людям не одуматься, то есть не поставить себе каждому человеку вопрос о том, кто он такое и зачем живет, потому что человек, как разумное существо, не может жить, не зная зачем он живет, и всегда ставил себе этот вопрос и всегда по мере степени своего развития отвечал на него в религиозном учении; в наше же время внутреннее противоречие, в котором чувствуют себя люди, с особенной настоятельностью вызывает этот вопрос и требует на него ответа. Невозможно же людям нашего времени ответить на этот вопрос иначе, как признанием закона жизни в любви к людям и служении им, потому что это единственный разумный для нашего времени ответ о смысле человеческой жизни, и ответ этот 1900 лет тому назад выражен в христианской религии и точно так же известен огромному большинству всего человечества.
Ответ этот в скрытом состоянии живет в сознании всех людей христианского мира нашего времени, но явно не выражается и не служит руководством нашей жизни только потому, что с одной стороны люди, которые пользуются наибольшим авторитетом, так называемые ученые, находясь в грубом заблуждении о том, что религия есть временная ступень развития человечества, пережитая им, и что люди могут жить без религии, внушают это заблуждение начинающим образовываться людям из народа; с другой стороны, потому что люди, имеющие власть, сознательно и часто бессознательно (находясь сами в заблуждении о том, что церковная вера есть христианская религия) стараются поддерживать и вызывать в народе грубые суеверия, выдаваемые за христианскую религию.
Только бы уничтожились эти два обмана, и та истинная религия, которая в скрытом состоянии уже живет в людях нашего времени, стала бы явной и обязательной.
Для того чтобы это совершилось, нужно, чтобы, с одной стороны, люди ученые поняли, что положение о братстве всех людей и правило о делании другим того, чего себе хочешь, не есть случайное, одно из многих человеческих рассуждений, которое может быть подчинено каким-либо другим соображениям, а есть несомненное, стоящее выше других соображений положение, вытекающее из неизменного отношения человека к бесконечному, к Богу, и есть религия и вся религия, и потому всегда обязательно.
С другой стороны, — чтобы те люди, которые сознательно и бессознательно проповедуют под видом христианства грубые суеверия, поняли, что все те догматы, таинства, обряды, которые они поддерживают и проповедуют, не только не безразличны, как они думают, а в высшей степени вредны, скрывая от людей ту единую религиозную истину, которая выражена в исполнении воли Бога, братстве людей, служении людям, и что правило о том, чтобы поступать с другими, как хочешь чтобы поступали с тобой, не есть одно из предписаний христианской религии, а вся практическая религия, как это и сказано в Евангелии.
Для
Если бы только поняли это как лжехристиане, так и люди науки и проповедывали бы и детям и неученым эти простые, ясные и нужные истины так же, как они проповедуют теперь свои сложные, путаные и ненужные положения, все люди одинаково понимали бы смысл своей жизни и признавали бы одни и те же вытекающие из него обязанности.
IX.
Письма крестьянина, отказавшегося от военной службы.
«1895 года Октября 15-го дня я был призван к отбыванию воинской повинности. Когда пришла очередь мне тянуть жребий, я сказал, что жребия тянуть не буду. Чиновники посмотрели на меня, потом поговорили друг с другом и спросили меня, почему я не буду тянуть.
Я отвечал, что это потому, что я ни присягать, ни ружья брать не буду.
Они сказали, что это дело будет после, а жребий тянуть надо.
Я опять отказался. Тогда велели тянуть старосте жребий. Староста вытянул; оказался № 674. Записали.
Входит воинский начальник, вызывает меня в канцелярию и спрашивает: кто тебя всему этому научил, что ты не хочешь присягать?
Я ответил: сам научился, читая Евангелие.
Он говорит: не думаю, чтобы ты сам понял так Евангелие, ведь там всё непонятно; чтобы понимать, для этого надо много учиться.
На это я сказал, что Христос учил не мудрости, потому что самые простые, неграмотные люди, и те понимали его учение.
Тогда он сказал солдату, чтобы отправил меня в команду. С солдатом мы пошли на кухню, там пообедали.
После обеда стали спрашивать меня, почему не присягал?
Я сказал: потому что в Евангелии сказано: «Не клянись вовсе».
Они удивились; потом спросили: да разве это есть в Евангелии? А ну, найди.
Я нашел, прочитал, они поcлушали.
— Хотя и есть, а всё-таки нельзя не присягать, потому что замучат.
Я сказал на это: кто погубит земную жизнь, тот наследует жизнь вечную».
«20-го числа меня поставили в ряд c другими молодыми солдатами и рассказали нам солдатские правила. Я им сказал, что я ничего этого делать не буду. Они спросили: почему?
Я сказал: потому что, как христианин, не буду носить оружия и защищаться от врагов, потому что Христос велел любить и врагов. Они сказали: да разве только ты один христианин? Ведь мы же все христиане. Я сказал: про других я ничего не знаю, знаю только про себя, что Христос говорил делать то, что я делаю.