Офелия
Шрифт:
– Тринадцати лет, – едва слышно добавила Дженни, боясь, что даже ее шепот кто-то услышит.
– Почему же вы не сбежите? – с недоумением спросила Офелия.
– Всевидящее око Ормигулы. Оно всегда следит за нами. Солнце заслоняется тучами, дождь начинается незаметно, внезапно возникает гроза, и водяные струи обходят деревню кругом. Как только будет замечен беглец, армия тьмы появится здесь и погубит всех нас, если обнаружит пропажу хотя бы одного человека.
– Но почему же нельзя бежать ночью? – встрепенулась Офелия, вспомнив рассказ Альрика о ливнях-шпионах.
– Сейчас ты все поймешь! – произнесла бабушка и, плотно прижимая девочек к своим
В этот момент глаза Офелии стали различать едва заметные очертания, и она поняла, что именно устрашало всех жителей деревни по ночам.
– Сегодня я перестану бояться и стану храбрым! – думал про себя Альрик, но вскоре то, что он увидел, заставило его поколебаться в своем решении.
– Что это? Земля движется? – с удивлением спросила Офелия.
– Это не земля… – ответила Дженни печальным тоном.
Сотни блестящих глаз устремились на них. Чем ближе они подходили, тем лучше можно было разглядеть их горбатые спины, длинные хвосты и быстро сменяющиеся в беге короткие волосатые лапы.
– Гигантские крысы! – тихо сказала Офелия.
– Крысы Ратазора, – добавила Дженни.
– Они едят людей?
– В прошлом году на другом конце деревне крысы набросились на маленького мальчика и уволокли его восвояси. Они делают так, если не находят у дома дань, которую каждый из нас ежедневно должен оставлять им.
– Десять горок семян, – прошептала Офелия, вспомнив, как она пыталась дотронуться до них, ступая на крыльцо.
– По пять с каждого!
– Но ведь теперь нас четверо… Мы подвергаем вас страшной опасности! – рассудила Офелия.
– Сидите тихо! Вдруг не заметят! – сказала бабушка, приложив палец к губам.
– Что они делают? – уточнила Офелия, разглядывая сквозь тоненькую полоску отодвинутой занавески, как десятки крыс крутятся под окнами, и добавила: – Они вынюхивают следы и запахи?
– Да, они не терпят обмана.
Тем временем, учуяв два лишних запаха против обычного, дюжины крыс стали подтягиваться к входу в дом.
– Они знают. Я должна выйти к ним… – дернулась Офелия.
– Нет! Ты погибнешь!
– А если я не выйду, – погибнем мы все! Я не могу подвергать вас такой опасности. Только я виновата во всем, что произошло. У нас есть чем постоять за себя! – сказала она и вырвалась из рук Фриды, которая все это время удерживала ее.
Почти весь двор перед домом кишел огромными, шипящими от ненависти и голода, крысами. Внезапно в самом центре этой серой толпы возвысилась самая шустрая; поднявшись на передние лапы, она выделилась из строя. На ее голове была синяя адмиральская шляпа, а на плечах притянутые веревками красовались погоны с пятью звездочками на каждой.
– Хватайте эту девчонку в отрепьях! У нее амулет Дисперы! – обладая завидным зрением в темноте и, разглядев украшение на шее Офелии, неистово закричал предводитель крыс Ратазор. Полчища воинов устремились к крыльцу. Эти злобные грызуны были намного сильнее и быстрее обычных крыс. Одни из них бросались к ногам и, раздирая ботинки, старались укусить за ногу. Другие перехлестывали передние лапы, сажали на них следующую крысу и подбрасывали так высоко, что могли достать даже до головы Альрика. А одна из крыс, с особым рвением выполняя приказание своего предводителя, допрыгнула до плеча Офелии. Вцепившись зубами в цепочку с медальоном, она резким движением сдернула ее и, подхватив налету, кинулась к Ратазору.
– А я и не думал, что все будет так просто. Ормигула сообщила мне, куда вы держите свой путь. И он проходил как раз через мои владения.
– Что ж, вот теперь ты будешь служить мне! И я научу тебя уважать своего хозяина! – торжествующе воскликнул Ратазор.
Крысы обступили Офелию со всех сторон, а самые крупные из них даже запрыгнули ей на плечи и повалили на землю.
– Постойте! У меня созрел гениальный план! Собственно, разве может у меня родиться другой? Конечно же, нет! – ответил Ратазор сам себе и, забравшись на стоящее неподалеку перевернутое ведро, поднял лапы, обращаясь к своей крысиной армии. – Мы передадим эту голодранку Калебору. За такой смелый поступок он сделает меня маршалом. И я буду править во всех деревнях планеты.
Длиннохвостая армия принялась рукоплескать и выкрикивать хвалебные слова по случаю победы в битве.
– Несите их в наше логово! – нахмурив брови, приказал Ратазор. Это были последние слова, которые услышала Офелия; голова ее закружилась, и она потеряла сознание.
Покосившаяся дверь, едва державшаяся на одной проржавевшей от влажности петле, открылась с трудом и резким скрипом. В крысином логове было темно и холодно. Это была заброшенная мельница, от крыши которой осталось лишь несколько деревянных, изъеденных жуками, стропил. Луну почти полностью заволокли тучи, и только отблески языков пламени, разжигаемого крысами костра, освещали пространство вокруг. Офелия очнулась и поняла, что она привязана к столбу. Рядом с ней вверх ногами, обвитая веревками, висела Дженни, которую также успели схватить злобные грызуны. Прямо под ней разверзлась глубокая, кажущаяся бездонной, пропасть. Крысы запихнули ей в рот кляп. Ратазор очень не любил шум, а Дженни так и пыталась выкрикнуть что-то неприятное в его адрес. Альрик же до сих пор оставался под властью Ратазора, старавшегося окончательно подавить его волю.
– Остановитесь! Вы не понимаете, что творите! – в последней попытке образумить злобного предводителя заговорила Офелия. – Вы служите тем, кто хочет гибели всего живого на планете! Помогаете силам тьмы!
– Ты, девчонка, еще недостаточно умна, чтобы давать мне советы. Пусть я и мал ростом, но уж точно в несколько раз старше тебя. Тебе самой еще нужно поучиться у меня. И в первую очередь умению завязывать новые знакомства. Мои новые друзья – могущественные союзники. Скоро некромант воскресит того, кто будет править планетой, и в новом мире останется место лишь для тех, кто уже сейчас присягнул ему на верную службу. Впрочем, – Ратазор махнул на Офелию рукой, – зачем я трачу на тебя слова. Все равно тебе уже ничто не поможет, как и этой подлой обманщице. Ратазор показал на Дженни и, подхлестнув кнутом заколдованного Альрика, продолжил: