Офицер контактной разведки
Шрифт:
— Там, — докончила Вейя, вытянув перед собой руку.
Они практически одномоментно вскинули руки и почти одновременно произнесли слово: «Там». Вот только угол между вытянутыми руками составил градусов тридцать.
— Сколько людей, столько мнений, — парень опять усмехнулся. — Будем считать, что истина где-то по середине. Теперь нам надо как-то выдерживать правильное направление. А это самое трудное.
— Да, начальство поставило конкретную задачу, — теперь уже Вейя улыбалась, — преодолеть пятьсот земных километров за два местных месяца и обнаружить радиомаяк. А запеленговать мы его сможем только на дистанции не более семидесяти километров.
— Издеваются, — высказал свое мнение напарник.
— Издеваются, — согласилась девушка. — Надо пройти как можно больше,
— Эх, — вздохнул парень, — мне по ночам будет сниться сегодняшний завтрак на космодроме…
— Слюнями изойдешь.
— Кстати, надо найти воду и дрова, а то подохнем…
— Н-да, воды здесь хоть отбавляй, должны встретиться озера с талой водой и ручьи, но лучше топить лед, он чище, а вот с дровами не густо.
— Чем будем питаться?
— Лишь бы нами кто-нибудь не пообедал, а если говорить серьезно… лови все, что шевелится…
— Для девчонки ты не очень брезглива.
— Захочешь жить, еще не так раскорячишься. Земная поговорка, кажется…
Сложившаяся непростая ситуация заставила молодых людей… нет, не познакомиться, ведь они сокурсники и уже много лет знакомы, планета Крагарс заставила их обратить друг на друга пристальное внимание, понять кто же на самом деле твой вынужденный компаньон и можно ли на него положиться. Понимание пришло, когда штурмовали отвесные стены гигантских валунов, не найдя более простой дороги, когда обходили огромные озера талой воды с плавающими по ним айсбергами и топкими берегами, когда ночевали в обнимку под открытым небом, дрожа от холода и вскарабкавшись повыше на каменную глыбу в надежде, что здесь их не застанут врасплох хищники, грелись у костра, если удавалось раздобыть дрова и развести огонь при помощи двух палочек совсем как люди из каменного века, при этом стирая ладони в кровь. Жарили пищу, если удавалось поймать непонятно кого, а затем съесть. Чаще ели добычу в сыром виде, поспешно оторвав голову жертве и выпотрошив ее, да еще с таким завидным аппетитом, будто посетили ресторан для гурманов. При этом улыбались друг другу губами, перепачканными чужой кровью. Нужда заставила уподобиться зверю, но при этом не потерять человеческий облик. Курсанты старались выжить, цеплялись за любую возможность, даже тогда, когда единственной едой была чахлая и горькая на вкус приполярная трава, когда чужая и враждебная микрофлора вдруг оккупировала желудочно-кишечный тракт, когда корчились на земле от нестерпимой боли в животе и дико голосили, распугав всех местных обитателей, когда кровавый стул отбирал у измученных людей последние силы, когда казалось, что конец страданиям уже совсем близок, и душа вот-вот покинет бренное тело, когда прятались от хищников, экономя драгоценные патроны, когда научились варить похлебку в черепах животных. Когда во время форсирования узкой, но быстротечной речки вдруг сломалась импровизированная кошка, изготовленная из реберных костей какого-то крупного животного, переброшенная при помощи веревки на другой берег, и напарник повис на этой веревке буквально в сантиметрах от ревущего водного потока, когда Вейе пришлось держать на себе вес взрослого мужчины, а напарник был в полтора раза тяжелее ее. И пришлось не просто держать, а вытаскивать…
Они давно поняли, что могут доверить другу самое ценное — собственную жизнь. Осознание этого вселяло хоть какой-то оптимизм в души почти отчаявшихся людей.
А трудному пути все не было конца. По самым скрупулезным подсчетам получалось, что курсанты уже прошли пресловутые пятьсот километров. Медленно, мучительно, но прошли. Они каждый день сверяли направление движения, используя примитивные средства ориентации в пространстве. У них не было точных приборов, а потому и не было уверенности, что группа двигается в верном направлении. Мох обычно растет на северной стороне камней. Но при определенных условиях, например, если влажный ветер дует чаще с запада, мох может расти и с западной стороны, главное, чтобы не было прямых солнечных лучей. Потому этот ориентир не является надежным. Но кроме солнца, ветра и мха у людей ничего иного не было в арсенале, ведь картина звездного неба совершенно незнакома. Утром светило встает на
Лица курсантов осунулись, обветрили и загорели, будто на экваториальном курорте, губы потрескались и воспалились десна, руки покрылись мозолями и ссадинами, глаза навыкат и дико блестят. Зверье. Одежда превратилась в рваные лохмотья, с трудом удерживая тепло. Курсанты страдали от истощения и болезней. Родители с трудом узнали бы в двух одичавших созданиях своих собственных детей.
Лишь сила воли давала курсантам надежду на избавление, надежду вернуться к прежней, ныне забытой цивилизованной жизни.
Но любая ситуация может измениться. К концу второго месяца напарники вдруг перестали спешить, перестали включать радиоприемник и с тревогой вслушиваться в пустой эфир. Их умами завладела апатия. Они выбились из сил, потерялись. Они не нашли маяк. Они отклонились от правильного курса. Курсанты еще куда-то брели, но уже скорее по-привычке. Остановиться, значит сдаться. А сдаться, значит умереть. Инстинкт самосохранения пока работал и подстегивал сознание…
После обеда Вейя решила привести свою комнату в порядок.
— Какая же я неряха, — тяжело вздохнула она, осматривая помещение. — Гостей стыдно позвать.
Часа два она неторопливо перебирала вещи, разбросанные перед поездкой на Крагарс, и складывала их в стенной шкаф, а домашние роботы столпились у двери, терпеливо ожидая команды хозяйки, возвещающей о начале уборки территории.
Спустя оговоренное время автоматика все же дорвалась до своей привычной работы, ненавязчиво выставив Вейю из собственной комнаты.
Вейя не стала мешать заботливой робототехнике, спустившись на первый этаж.
— Входящее сообщение, — уведомил дом.
— Транслируй сюда, — хозяйка пересекла просторный холл, затем развалилась в кресле.
В воздухе вспыхнул зеленый огонек, а потом посреди помещения возникло голографическое изображение светловолосой девушки, приблизительно ровесницы нашей героини.
— Привет, подружка, — девушка восторженно улыбнулась и даже махнула рукой. Трансляция велась из кабины гравилета.
— Привет.
— Ты одна дома?
— Да.
— Сейчас я прилечу. Поболтаем.
— Давай, — Вейя обрадовалась. — Жду.
Изображение растворилось в воздухе, а хозяйка дома вскочила на ноги и чтобы скоротать время ожидания решила поиграть в земную игру — дартс, метая дротики в круглую мишень, висящую на стене. Отец специально для дочери повесил мишень в холле.
Потом на площадке возле дома приземлился малюсенький розовый гравилет. Нарядная гостья, разодетая согласно последнему писку моды, проследовала к крыльцу, торопливо поднялась по ступенькам и вошла в дом.
Вейя довольно долго рассматривала завистливым взглядом коротенькое платье подруги.
— Ты со своей учебой совершенно отстала от жизни, — с порога продекламировала гостья, заметив пристальный взгляд. — Даже твоей военной форме наверняка больше года.
— У военных мода века три не менялась, — рассмеялась хозяйка, здороваясь с подружкой, приложив свою ладонь к ее ладони.
— Три века! — глаза гостьи округлились.
— Приблизительно.
— Это как раз для тебя, — констатировала факт подруга, устраиваясь в кресле. — Ты всегда на шаг отстаешь от моды. А тут уж…