Офицер Красной Армии
Шрифт:
— Пытать будешь?
— Буду, — просто ответил я, и вопросительно приподнял левую бровь.
Тот запираться не стал и рассказал не только о полицаях, но и о немецких гарнизонах. Знал он немало, так как не раз со своими людьми участвовал в облавах и захватах окруженцев и загоне летчиков, что сбили над этими территориями.
Чуть позже из толпы начали раздаваться вопросы, пришлось на них отвечать, тут как раз прибыл Захаренко с малолетними помощниками. Потом ко мне обратилось семеро человек из окреженцев, которые в основном остались на оккупированных территориях из-за ранений, восьмая была военврач. Вот она не особо охотно присоединилась
Так что теперь у меня было двое командиров, причем фронтовиков, которые не раз смотрели смерти в лицо. Остальные четверо были обычной махрой, пехотой, хотя один имел звание сержанта. Но он был сугубо мирной профессии. Повар.
Был ещё один сержант, заряжающий их экипажа Воронина, но на него без содрогания смотреть было нельзя. Это Воронин с пятнами ожогов на лице смотрелся принцем, его подчиненный же пострадал куда сильнее.
После знакомства и того как я записал бойцов в свой отряд выяснилось что все они хорошо знали нашего врача, именно она занималась их лечением. Это меня заинтересовало, так как Семенова работала не только в этом селе, но и выезжала в соседние, взяв на себя обязанности сельского фельдшера. Кушать тоже ведь хотелось. Именно от неё я и получил интересные сведенья об окруженцах. В округе их было немало. Правда треть отсеивалась. Некоторые потеряли руки и ноги. Как это ни жёстко, но меня они не интересовали.
Кроме этого пополнения, было и другое. Двое детишек. Та самая девочка, что я отправлял за штурманом, и её младшая сестра. Они были детьми командира РККА, и оставлять их в селе было преступно. Немцы после того что мы сделали, пройдут часто гребёнкой и найдут их. Так что с нами шанс у них выйти на Большую землю, хотя бы был.
Пока наша группа была сбродом, хоть и с единым командованием. Мне не нравилось, что многие были в гражданской одежде, можно сказать в смеси красноармейской и гражданской. У меня были запасы формы, однако требовалось время, чтобы переодеть и нормально оснастить зарождающиеся подразделение. Эти три дня предполагаю, пройдут в цейтноте, работать будем на грани фола, но надеюсь, найдётся время, чтобы привести подразделение в нормальный вид. Ведь встречают по одёжке, вернее внешнему виду. Вот и надо соответствовать.
Формировать подразделения я буду, когда соберётся больше народу и появится нормальное вооружение. Мне требовался нормальный начальник штаба, зам по тылу, тот же ротный старшина, что будет следить за имуществом, нужен был командир разведвзвода. Пока хватит, это по насущным проблемам. Остальное переживём. Нужно подумать, начальником штаба можно назначить капитана Семенова, думаю, потянет. Он, при встрече без проблем перешёл под моё командование. Командиром разведвзвода можно поставить танкиста, думаю, как временная замена потянет.
Из имущества, что мы захватили в Роговичах, так это три телеги и три верховых коня со сбруей. Один пулемёт, ДП, что уже осваивал один из стрелков, красноармеец Перепёлкин, семь винтовок 'Мосина', два 'нагана', два немецких карабина, так же немецкий автомат с деревянным прикладом, и 'парабеллум'. Последний сразу же забрал себе Семенов, оказывается, у него до ранения был такой же. Автомат я отдал нашему единственному разведчику красноармейцу Белову, остальное
Заметив, что навстречу скачет боец из дозора, я мельком посмотрел на Анну Семенову, жену капитана Семенова, нашего врача, которая сидела на своих узлах на второй телеге рядом с детишками, и ударил Рыжего по бокам. Требовалось узнать, какие новости нёс мне наш единственный кадровый разведчик. Боец разведбата, которого я назначил в головной дозор.
Встретились мы на середине дороги, кони загорцевали на месте, пришлось приложить усилия пытаясь успокоить разгорячённых коней.
— Что там? — спросил я бойца.
Тот, перебросив автомат на грудь сообщил, одновременно успокаивающе поглаживая коня по шее и гриве:
— Две двуконные подводы нам на встречу идут. Далеко, не разобрать, но вроде полицаи. Одежда на некоторых чёрная, и вроде оружие есть. Они только-только из деревни вышли.
— Ясно, — задумчиво кивнул я, после чего встряхнувшись, отдал приказ. — Продолжай наблюдение за ними стараясь себя не обнаруживать. Вот держи бинокль, жаль у нас он в единственном экземпляре. Мы встанем на месте, продохнём, перевооружимся и встретим неизвестных. Всё, вперёд.
Боец поскакал в обратном направлении, пока не скрылся за складками местности, я же закончив задумчиво разглядывать битую технику в поле, неторопливо двинулся обратно. Время для встречи с неизвестными у нас было. Проскакав около километра, я достиг головной телеги и стал отдавать приказы:
— Обоз стой. Красноармейцу Ранет, занять позицию для наблюдения. Сектор обзора круговой. Выполнять!
— Есть, — козырнув, тот вскочил на телегу и стал активно крутить головой отслеживая обстановку вокруг, пока я отдавал другие приказы собравшимся вокруг подчинённым.
— Навстречу нам двигаются подводы, две единицы. По непроверенным данным там полицаи. Нужно организовать им тёплый приём. Однако ко всему прочему мы неподалёку от села Марьианка, поэтому ждём их тут, в пяти километрах от села. После уничтожения полицаев выдвигаемся к селу. Часть идёт с обозом, хватит одного возницы. Остальные со мной боевым кулаком будут уничтожать гарнизон. Он там небольшой. В данный момент пока есть необходимое время, нужно привести вас в нормальный внешний вид, чтобы вы соответствовали высокому званию советского воина. Сейчас по очереди подходите со мной к третьей подводе, где я выдам вам комплекты формы, амуницию и знаки различия.
Ко мне не подошли только Ранет, который уже получил приказ наблюдать за дорогой, Захаренко, да детишки, которые грелись в подводе в лучах выглянувшего солнышка.
— А ты чего подошёл? — спросил я у сержанта Лаптева, нашего повара. Причем этот крестьянского вида хитрюга ещё и первым встал, не пропустив даже командиров.
Вот уж кто-кто, а он полностью сохранил как форму, так и снаряжение, даже каска была в наличии. Единственно, что оружия у него не было, забрали однополчане, оставив его раненого у добросердечной хозяйки. Фронт тогда был прорван и раненых разрозненно отступающие подразделения оставляли в деревнях, правда, были случаи, когда вообще бросали санчасти, оставляя их немцам. Но сержанту попались нормальные командиры и такого не допустили.