Офицер. Сильные впечатления
Шрифт:
На глазах у Маши появились слезы.
— Но почему ты со мной так нянчишься? — прошептала она.
Рита пристально посмотрела на нее, а потом звонко рассмеялась:
— Да потому что я безумно влюблена в телевидение! А телевидение задыхается без таких великолепных, милых и темпераментных женщин, как ты!
— И как ты! — взволнованно воскликнула Маша.
— Само собой, радость моя, — улыбнулась подруга.
Маша как штык являлась к ней каждую неделю. Все это время Рита была, как никогда, с головой погружена в работу, и часто у них не было минуты, чтобы переброситься друг с другом парой слов. Дома у Риты постоянно шумела-гудела компания коллег, с которыми та
Наконец два долгих месяца миновали. Победа духа над плотью была полной и окончательной. Маша снова сидела на уютном диване дома у Риты. На этот раз у нее в руке была авторучка, а на обольстительнейших коленках, которые больше не имели ни малейшего сходства с блюдцами, лежал деловой блокнот. Она ожидала результата переговоров между Ритой Макаровой и Артемом Назаровым.
— Да, она здесь передо мной и рвется в бой, — говорила Рита в телефонную трубку. — Не за что, Артемушка. Целую.
— Завтра в полдень, — сказала она Маше, положив трубку, — он будет готов увидеть тебя во всем блеске, а ты постараешься ему понравиться.
— Не знаю, как тебя благодарить, Рита… — вздохнула Маша.
— И слава Богу. Не хватало, чтобы ты еще начала кого-то благодарить, — воскликнула подруга. — Прошу тебя, оставайся неблагодарной девчонкой и великолепной женщиной!
Преднамеренно или нет, но Останкинский телецентр был задуман и возведен таким образом, что представлял собой нечто космически-обособленное, наподобие гигантского метеорита, совершающего в пространстве невидимых гравитационных полей безотносительное движение по траектории бесконечно малой кривизны.
Маша проникла внутрь здания через один из главных подъездов, с помещением вроде отстойника, где вновь прибывшие с паспортами наготове дожидались получения групповых или индивидуальных пропусков, чтобы просочиться мимо пятнистых спецназовцев в вестибюль.
— Вам на второй этаж прямо по коридору, — сказал один из них, вручая Маше разовый пропуск, и назвал номер студии.
Изнутри телецентр представлял собой что-то среднее между вокзалом и бюрократическим учреждением. Та же безликость и обшарпанность, те же бесчисленные двери с табличками с именами и названиями служб и бесконечные коридоры с ярко освещенными коммерческими киосками на каждом углу. Единственным, но исключительным отличием был какой-то неуловимый фантастический флёр, который лежал абсолютно на всем, преображая пространство и обычные предметы в их зазеркальную противоположность. Скоро Маша поняла, откуда лилась эта светоносная энергия. Ее источниками были изолированные аудитории, над дверьми в которые зажигались и гасли табло с надписью «Тихо: идет запись!». Сгустки этой энергии выплескивались, когда двери на мгновение приоткрывались, чтобы впустить входящего, и там, в глубине, в неясной полутьме что-то сияло и пульсировало… Впрочем, может быть, это Маше только казалось.
Итак, она поднялась на второй этаж и прошла по длинному коридору, выстеленному мягким ковровым покрытием и отделанному чем-то лунно-серым,
— Артем Назаров, — представился он, протягивая руку. — А вы, смею предположить, та самая Маша Семенова. Что ж, пойдемте.
Он был похож на большую лакированную марионетку. Он и двигался так же — прерывисто и словно против собственного желания.
Маша уже успела прийти в себя и осмотреться. Отдел новостей являл собой рукотворный хаос письменных столов, стеллажей и кресел, и Артем Назаров не без труда пробирался в лабиринтах, проложенных сквозь нагромождения офисной мебели. На каждом столе находились телефон и телевизионный монитор — только изображение, никакого звука. На одной стене была укреплена громадная доска, к которой пришпиливались листки со всей текущей информацией — сообщениями, дополнениями и изменениями.
— У нас тут все в движении, — пояснил Артем. — Если в последнюю минуту перед выдачей информации в эфир появляется что-нибудь любопытное, все расписание мгновенно меняется.
Непосредственно у информационной доски располагался такой же громадный стол, вокруг которого и сосредоточивалась вся суета. За столом дежурило несколько операторов на телефонах и коммутаторе, с помощью которого они поддерживали связь с мобильными телевизионными группами, службой «Скорой помощи», пожарными и милицией. Информация мгновенно редактировалась и поступала на телефоны, а затем подавалась на микрофоны в студию — так что телерепортеры имели возможность в любой момент включиться в эфир или оставить сообщение в записи.
Артем двигался по сложной траектории сквозь весь этот хаос, останавливаясь время от времени, чтобы задать короткий вопрос то одному, то другому человеку, попадающемуся на его пути. Маша старалась не отставать, но один раз едва не споткнулась, когда он чересчур резко изменил направление движения. Наконец он остановился перед своим кабинетом и, толкнув дверь, пригласил ее зайти.
— Отдельные кабинеты у нас полагаются либо тем, кто наживает на телевидении миллионы, либо тем, кто наживает на нем язву, — усмехнулся Артем. — Я, увы, отношусь к категории последних.
— Еще бы, — начала Маша со священным ужасом, — ведь вам приходится следить за таким сложным процессом..
— Вы имеете в виду, за тем, как наживают миллионы? — немедленно осведомился он с коротким сухим смешком.
Он указал ей на стул, а сам поместился за обширным двухтумбовым столом, который был завален бумагами. Удобно устроившись в глубоком кожаном кресле, он набуровил в пластиковый стаканчик минеральной воды из большой бутылки и, перед тем как проглотить две таблетки аспирина, вежливо кивнул Маше, не нуждается ли: — А?..
Но та отрицательно замотала головой.
— Завидую, — вздохнул он, глотая таблетки.
Маша терпеливо ждала.
— Значит, желаете заниматься теленовостями? — проговорил он, слегка поморщившись.
— Ага, — скромно кивнула она.
Артем бросил беглый взгляд на листок, который лежал сверху большой стопки бумаг и папок. Это была та самохарактеристика, составленная ею по просьбе Риты.
— Мне нужна ассистентка, — сказал он. — Зарплата небольшая, но зато есть премия и все такое.