Офицер. Слово чести
Шрифт:
— О-о-о?.. — глаза у того расширились.
— И аэроплан сбили, — добил я того.
— Это мы видели, господин поручик, только не знали кто это был, и канонаду слышали.
— Германцы, когда оправились от внезапности нападения, нанесли артиллерийский удар по нашим позициям, вот только нас там уже не было. Кстати, у меня есть к вам просьба, и вопрос, кто тот офицер раненый?
— Это наш командир заставы, штабс-ротмистр Горелов. К сожалению, он два часа назад потерял сознание и не очнулся больше. Надеюсь ваш медик сможет ему помочь. Господин поручик, а что за просьба?
— Я рапорт напишу о боевых действиях, просьба передать в штаб нашего полка, можно дивизии или корпуса, если не получатся, то просто любой армейской части, дальше те курьером передадут. Военная почта работает так-сяк, но всё же работает.
Мы с корнетом подошли к носилкам со штабс-ротмистром, тот всё ещё пребывал без сознания, и я поинтересовался у фельдшера:
— Кузнецов, что с ним?
При этом я жестом подозвал казаков, что уже поели и трофеями занимались, осматривая, несколько солдат курило неподалёку
— Если к врачу не попадёт, не жилец, — достаточно коротко и ясно ответил тот, добавив. — Операция нужна.
— Ясно. Займись ранеными, подготовь их к транспортировке на одной из наших телег.
— Есть, — козырнул тот.
Я же повернулся к корнету:
— Вам желательно выйти, как можно раньше, чтобы успеть доставить командира. Как поедите, сразу и выходите, успеете отдохнуть.
— Я понимаю.
— Сейчас вам телегу отберут и патроны выдадут, а пока отдыхайте, вижу, что вы с трудом стоите на ногах.
Корнет отошёл к своим, те наблюдали как помощник кашевара пёк на сковороде лепёшки, а в котле уже закипела вода и кашевар бросал туда то что нужно для приготовления похлёбки. Консервов он взял две банки, сказал, что хватит. Я же обратился к казакам, что стояли рядом. Негромко, тихом голосом:
— Корнет этот не из простых, форма, снаряжение дорогое, попробуйте продать ему трофейных коней, может и купит. Оружие тоже. Для него вы мне не подчиняетесь, пришлые, приказывать я вам не могу, а коней с германскими армейскими клеймами тот приметил. Но это ваши дела, мне необходимы германские патроны к пулемётам, а боезапас к концу подошёл, прожорливые машинки, если есть, готов выкупить. Ну и к дороге наблюдателя нужно послать, чтобы посмотрел идут там германцы или нет. Она от нас километрах в трёх, думаю вскоре уже пойдут колонны. Сообщите кто и когда прошёл. До наступления темноты я планирую ещё две-три засады устроить на обозы и тылы. Мы местные дороги учениями исколесили, где удобные места знаем, более того, там подготовлены позиции с окопами для стрельбы лёжа, так что повоюем.
— Егор присмотрит за дорогой, а я с господином корнетом поговорю, — хлопнув племянника по плечу, сказал старый казак. — А за патроны платить не надо, что мы звери какие, одно дело делаем.
— Спасибо.
Дальше я подозвал каптенармуса, велел выдать пограничникам телегу, патроны и продовольствия на двое суток, естественно под роспись, я не хочу получать нагоняй за потерю имущества, я за него материально ответственный, корнет примет, имеет право на это, как и любой офицер. Потом забрать у казаков германские патроны и распределить среди трёх расчётов у которых пулемёты под этот патрон. Тот ушёл делами заниматься, но подошли командиры взводов, доложили по своим подразделениям. Оружие приведено в порядок, боекомплекты пополнены, не у всех, патроны к некоторым иностранцам ещё нужно получить, люди накормлены и отдыхают. Егор уже покинул место стоянки на своём коне, пограничники выстроились у котлов, там пятнадцать минут с момента как вода закипела и та готова. Приятный мясной аромат расходился по роще. В общем, гости обедали, а я собрал своих, всех, кроме тех что на посту, на фоне тачанок, над ними развёрнуто то трофейное знамя, и сделал снимок. Потом и меня сфотографировали, один из пограничников это сделал. Оказалось, тот до службы работал помощником фотографа, и пусть подобную камеру он впервые видит, сделал два снимка. Посмотрим, когда распечатывать буду, что получилось. Закончу плёнку, распечатаю, часть моим солдатам на память раздам, часть отправлю в редакцию своей газеты «Русский патриот». Между прочим, если раньше тот только по столице работал, мелкой газетёнкой был, то сейчас пачки газет стали почтой развозится и по другим городам. Думаете в нашем полку как знали об этой газете? Да мне прислали из редакции, а я «забыл» несколько экземпляров в штабе и офицерском собрании. Прочитали, и пошли хаять мою статью. Ну да ладно.
Фотосессия закончена, бойцы отправились отдыхать, я час дал после обеда на это, ну а Крапивин свернув знамя и убрав в своей вещмешок, он его не снимая носил, направился узнать, что там с раздачей патронов. По обозу тот ранее доложимся, так что я был спокоен за тылы с таким фельдфебелем. Дядька их уже отдал, каптенармус разделил на три равные кучи и выдал командирам расчётов, а те сидели и снаряжали магазины. Всё снарядили, и ещё на два магазина в запасе будет. Немного, но на короткое боестолкновение хватит, а там надеюсь ещё добудем. Пограничникам уже выдали два ящика патронов, у них у всех винтовки «Мосина» были, оружие никто не потерял или не выбросил, ну и телегу. Один из погранцов уже коня осматривал, саму повозку. Каптенармус явно самую худшую выдал из всего имеющегося, но та ещё послужит. Корнету я написал расписку на неё, что выдал для перевозки раненых, а тот расписался в получении, и всё, если что, есть чем зад прикрыть. В журнале боевых действий я написал о том, что встретил пограничников и что им выдал, корнет тут расписался, подтверждая. Мелочь вроде, а зацепится при желании за такой пустяк можно, если кто меня утопить захочет. Мой наставник бою на шашках умудрился продать корнету двух верховых коней, деньги у того действительно были, и вместе с сёдлами, подсумками, двумя трофейными карабинами и по тридцать патронов к каждому. Вот куркуль. К тому же, тот тоже как и Егор поучаствовал в фотосессии, со знаменем. Ушлые же они. Корнет тоже ушами не хлопал велел казаку написать ему расписку что кони купленные, чужие трофеи, и дядька взял меня в свидетели, пришлось ставить свою подпись для подтверждения.
Через час пограничники
Оба взвода и двуколки и боепитанием быстро собрались, а обозники с Крапивиным оставались. Там сейчас четверо с трофейным авиационным пулемётом возились, ленты его на патроны мы не трогали, и вот пытаются сделать авиационную турель, я на это им выдал вторую телегу, будет зениткой, двуколка не подходит, платформа не устойчивая. Крапивину отдал такой приказ, после нашего ухода подготовится к немедленному покиданию временного лагеря. Погрузить всё, лошадей держать под рукой. Ужин чтобы готов был. Приедем, поужинаем и все вместе покинем не только рощу, но и этот район. Если всё удастся, нас с собаками искать будут, и я бы не хотел попасть под горячую тевтонскую руку. Пусть ждут, секреты у них стоят, лагерь под охраной, надеюсь их никто за время нашего отсутствия не найдёт. Если что, пулемёт есть, пусть пока без станины, но вдруг действительно что придумают и сделают, турель ведь с самолёта сняли. Да и инструменты у каптенармуса имеются.
Колонна выстроилась для движения, и мы направились по полевой дороге к той что шла из города вглубь страны, в сторону города Лодзь, и где мы ожидали найти германцев. Дядька, что с двумя солдатами осуществляли головной дозор, двигался в километре от нас, чтобы если что, предупредить. Уже вскоре один из солдат вихрем прискакал. Дорогу видно, германцев на ней видимо-невидимо. Остановив колонну я сам отправился вперёд, и из укрытия, германцы не видят, стал изучать дорогу. М-да, действительно много и соваться сюда с моей пулемётной полукомандой смерти подобно. Надо что-то другое поискать. Я велел найти и вызвать Егора, но тот сам вскоре появился, видимо за спиной приглядывал и увидел нас, ну и дал задание казакам, объехать окрестности. Посмотреть разные дороги, не по одной только этой дороге те двигаются, есть другие, где движение не такое плотное, желательно даже слабое, вот там засаду и устроим. В общем, казаки отправились в разные стороны, ну а я повернул колонну обратно к лагерю. Без нормальных разведданных соваться к германцам я не хочу. Кстати, казакам сообщил, что если удастся офицера выкрасть, да с картой, так совсем хорошо будет, мне язык был нужен. К каждому я прикрепил в напарники солдата верхом, и те унеслись, а мы вот так вернулись ни с чем. Будем ждать. Пока время было я изучил документы лётчиков и карту. Ничего интересного. Однако ждать пришлось недолго. Нет, это не казаки вернулись, дозорный, что на дереве сидел, он там окрестности далеко видел, сообщил что к нам по дороге движется отрад германской кавалерии. Вот ещё не хватало. То, что это просто разъезд, дороги патрулирует, было понятно сразу, тридцать всадников всего, но то что они нас быстро обнаружат, это к гадалке не ходи. Значит нужно встретить и сделать так чтобы ни один не ушёл. И дорога не так далеко, три километра, стрельбу точно услышат, дальность позволяет. Значит, бьём всадников, старясь не зацепить лошадей, сложно, но возможно, выживших коней ловим, на них вьюками припасы и патроны, и уходим. Если так прикинуть, пятнадцати верховых коней нам хватит чтобы всё вывести. Это я и сообщил вызванным взводным и Крапивину, так что мы начали готовится к бою. Главное поближе их подпустить, чтобы в упор огнём встретить.
Всё получись, как и было спланировано, подпустили и ударили в упор. Никто не ушёл, правда, уцелевших лошадей едва с десяток набралось. Их отловили ездовые, верхом на конях казаков, что те тут оставили на сохранение, а раненых лошадей добили. Германцев, впрочем, тоже, но только после того как я отдал приказ. Шёл сбор вооружения, амуниции. Все патроны, а они подходили к пулемётам, стандарт, собирались, оружие портилось, нам карабины не нужны. Три пистолета было, один «Маузер» и два «Люгера». У нас потери тоже были, один легко, другой серьёзнее и это оказался мой штатный писарь. Пленных мне двух притащили более-менее целых. Офицер среди кавалеристов был, но погиб одним из первых. А эти рядовые. Особой информацией те не владели, допрос это ясно показал, те из Третьего кавалерийского корпуса были, и я приказал их пристрелить. Вот тут солдаты меня удивили, они проявили резкое нежелание убивать пленных. Я даже был озадачен, прикидывая как на это реагировать. Не исполнение приказа, это очень серьёзно. Тут меня подчинённые добили, они и раненых кавалеристов не тронули, решив, что им послышалось, когда я приказал их добить. Подумали, что я о раненых лошадях говорю. М-да, всё же воспитание человека из будущего, и человека из местного времени, различается сильно. Даже простые солдаты и то так воспитаны, не тронь слабого, не убивай пленного. Слишком много в них доброго, не хлебнули те ещё, не видели что германцы будут творить, да и уже творят. Для них это цивилизованные европейцы, с которыми нужно обращать как с нормальными людьми.