Офицерский мятеж

Смирнов Леонид Эллиевич

— Крепись, Семен Петрович, — напутствовал его кавторанг, прежде чем отправиться к себе в каюту. — Был ты отличным боевым офицером, а теперь станешь настоящим командиром, которому и эскадру вверить не страшно.

Второй день чемпионата открывали последние предварительные бои. Петр Сухов снова наблюдал за поединками, сидя рядом с адмиралом Кобурном. Сегодня командующий Шестым флотом казался не выспавшимся и желал зрелищ погорячее. Как назло, поединки вгоняли в сон.

На ринге обменивались ударами два смуглых бойца. Один

был одет в черные шорты, другой — в красные. Это казалось единственным существенным отличием — оба были приверженцами ударной техники. Совершенно равный и довольно скучный, на взгляд Сухова, поединок. Кобурна он тоже не радовал — адмирал едва подавил зевок.

— Вот что мне в вас нравится, Пиотр, — задумчиво произнес командующий Шестым флотом. — При всей вашей известности вы не качаете права, не требуете послаблений и привилегий по службе.

— Я — русский, сэр.

— Ну и что? — удивился адмирал. — Разве русские — не живые люди?

— Пока живые, сэр. Наше положение на Флоте…

— Бросьте, Пиотр, — Кобурн махнул рукой, едва не повалив один из кубков. — Не надо давить на жалость, бесконечно причитая о дискриминации гениальных русских. Как это вы называете? Страдания Саратова?

— Я не буду причитать, сэр. Предпочитаю носить боль в себе. — Кавторанг постучал костяшками пальцев по груди.

— Хорошо сказано, Пиотр. Почти как в Большом театре. Но мы совсем забыли об этих несчастных, — адмирал указал пальцем на ринг.

В конце третьего раунда один из бойцов наконец сумел нанести противнику пару точных ударов в челюсть и заработал судебное решение в свою пользу. Кобурн разочарованно покачал головой. Он терпеть не мог вялые бои, где победа дается по очкам. Ему подавай нокаут или болевой прием.

— Вы любите морские байки, Пиотр?

— Кто же их не любит, сэр?

— Тогда послушайте… Старый английский лорд приходит к врачу. «Доктор, полгода назад я женился на прелестной молодой особе, но она никак не может забеременеть. Посоветуйте что–нибудь». — «Сколько вам лет, сэр?» — «Семьдесят пять». — «А вашей жене?» — «Двадцать пять». — «Вот что я вам посоветую. Возьмите вашу жену, наймите молодого секретаря и отправляйтесь на яхте в путешествие месяца на два или три. Морской воздух порой творит настоящие чудеса». Проходит полгода. Старый лорд появляется у доктора. «Огромное вам спасибо, доктор! Морской воздух действительно творит чудеса! Моя жена беременна!» — «Хм, а как поживает молодой секретарь?» — спрашивает доктор. «Вы знаете, она тоже беременна! Морской воздух творит чудеса!»

Командир «Котлина» поднял большой палец правой руки. Адмирал остался доволен и через полминуты осведомился:

— А чем ответите вы, Пиотр?

Сухов знал немало флотских баек и анекдотов, но все больше неприличные или понятные только истинно русскому человеку. Комфлота надо было рассказать что–нибудь невинное и общедоступное. Сухов порылся в памяти.

— Ну хорошо, сэр. Это правдивая история из нашего славного прошлого.

Адмирал в предвкушении потер волосатые руки.

— Императрица Екатерина Великая любила

встречать летние рассветы на собственной яхте в Финском заливе. Яхта выходила в залив, Екатерину сажали на специальную доску на веревочках, которую моряки называли «беседкой», и через блок поднимали на верхушку мачты. Там императрица наблюдала рассвет на несколько минут раньше остальных, потом ее спускали, и она шла отдыхать. И вот однажды какой–то матрос, проходя по своим делам под висящей царицей, ненароком поднял голову и обомлел…

У командующего Шестым флотом удивленно поднялись брови.

— Юбки в то время были длинные и пышные, но панталон дамы не носили, — пояснил Сухов. — И зачастил матрос под мачтою ходить. Туда пройдет — глаза к небу поднимет, обратно пройдет — взглянет… Заметила это императрица, велела себя спустить: «Капитана ко мне!» Подбегает бравый офицер: «Капитан второго ранга Иванов–Седьмой!» — «Господин капитан! Что это нахальный ваш нижний чин мою царскую задницу рассматривает? Немедленно наказать!» «Есть!» — вытянувшись в струнку, отдает честь капитан. «Поднимайте меня наверх, а то из–за вас рассвет пропущу». Посмотрела она восход, спустили ее на палубу… Подлетает бравый Иванов–Седьмой: «Ваше величество! Матрос Кондрашкин наказан согласно статье второй Военно–морского устава!» «Хорошо–хорошо, голубчик», — говорит императрица. И спать пошла.

Петр рассказывал неспешно, подбирая английские слова. Кобурн расслабленно слушал, почти не глядя на ринг.

— Через несколько дней, на балу, Екатерина рассказывает об этом случае своим фрейлинам, — продолжал повествовать командир «Котлина». — «…и наказали его по второй статье Военно–морского устава». «А что это за статья?» — интересуются фрейлины. «Не знаю, — говорит императрица. — Вон идет генерал–адмирал Апраксин. Его и спросим». Подзывает старичка Апраксина. «Господин генерал–адмирал! Вы знаете Военно–морской устав?» «Так точно, ваше величество!» — отвечает генерал–адмирал и пытается втянуть живот. «А о чем говорится в его второй статье?» «Статья вторая Военно–морского устава гласит, — бодро рапортует Апраксин, — «Всякий нижний чин, заметивший на корабле щель и не заткнувший ее, наказывается битьем линьками — десять раз и арестом на гауптвахте — на десять суток!“».

У адмирала Кобурна случилась истерика. Легонькая такая — впокатуху. От хохота командующий Шестым флотом сполз из кресла на ковер. К нему на выручку прибежал могучий адъютант в чине каперанга. Подняв адмирала с помощью Сухова, адъютант укоризненно посмотрел на русского и молча удалился.

Утерев со щек слезы и с трудом отдышавшись, командующий Шестым флотом произнес восхищенно:

— Давно заметил, что вы, русские, знаете толк в английском юморе.

К концу второго дня чемпионата все случайные люди были сметены с ринга. К стадии одной четвертой финала не осталось ни одного любителя подраться — только те военморы, кто тренировался годами. В третий день должны состояться лишь семь поединков, но публика была уверена, что это будут яростные, по–настоящему роскошные схватки.