Офисные записки

Кьяза

— Ой.

— Какие каблуки нынче неустойчивые, — усмехнулся Вишневский.

— Думаете снять? — решила пококетничать бухгалтер.

Вишневский поспешно схватил папку. Я уже не выдержала и рассмеялась в голос. Мне вторили все участники представления, даже директор присоединился к нам. Дамы поспешили к лестнице, потому что лифт уносил вниз Беляева и Жидкова. Их попытка попасть на рабочие места опять закончилась провалом.

Вишневский помог мне дойти до своего кабинета, где усадил в кресло, бросив бумажник:

— Проверь штрафы.

Сейчас было не до щепетильности.

Достав его водительское удостоверение, я вышла на сайт ГИБДД. Так и есть, неправильно припарковались. Теперь надо оплачивать услуги эвакуатора, сам штраф. В кабинете появилась Соня с чашками. тихо поставив их на стол и молча исчезла, ободряюще подмигнув мне.

Вишневский появился через пять минут, полностью переодевшись в костюм оттенка кофе с молоком.

— Ну что там?

— Неправильно припарковались. Сейчас штраф можно оплатить со скидкой.

— Там в бумажнике карта. Оплати.

Это мило он пошутил. Тут этих карт, в подкидного можно играть. Я немного затормозила, соображая, как правильно сформулировать вопрос.

— Белая Виза. Ландыш, поторопись.

Пока я вводила данные с карты, Вишневский сидел на одном из кресел для посетителей и пил чай. Пиликнул телефон.

— Сорок три восемьдесят пять.

Я послушно ввела одноразовый пароль, затем сохранила распечатку на рабочем столе и сбросила ее себе, воспользовавшись почтой шефа.

— Замри.

Скосить глаза не получилось, шеф находился вне моего поля зрения. И вообще меня начало напугало:

— Пока я занят, а ты выполняешь мое распоряжение, у нас есть время поговорить. Чай могу пододвинуть. Не меняй положение тела и поворот. Чай пить можешь, как и порыться в моих контактах в поисках Царева.

— Витольд Лоллиевич, а что вы делаете?

— Работаю, Ландыш. Твой чай. Что за показательные выступления в фойе я наблюдал?

— Все роковое стечение обстоятельств.

— И имя року — Ландыш. Знаешь милая, это чересчур для моих нервов. Офис разгромлен, ты выведена из строя. Не надейся, отгулов не дам. Кстати, водители поступают под твое руководство. Учти, таких завалов посылок быть не должно! Ландыш, я не хочу разбираться в таких вопросах как жизнедеятельность офиса. Мы это обсуждали. Если тебе нужны полномочия, то приходишь и просишь. Через неделю тендер. Сейчас конкурс, финал. Сегодня важный гость, а у меня тут бедлам. Какая муха тебя укусила?

— А вас? — возмутилась я, — почему если что-то происходит, то виновата сразу я?

— Где я это сказал? Я пытался увести тебя, но ты сопротивлялась.

— А зачем?

— Ландыш, не зли меня.

— Знаете что! — я сердито развернулась к нему и замерла. Вишневский рисовал, держа в руках планшет.

— Я же просил. Так что я знаю?

— Ничего, — мой пыл утих, — я работать пошла. Можно?

— Иди. Вечером дождись, пока я освобожусь. И про лекцию не забудь. Напомню, что на момент встречи тебе помогать будет Марина.

Я встала, нога отозвалась болью. Блин, надо бы что то с ней сделать. Сцепила зубы сделала шаг, совсем не хромать не получалось. Вишневский оторвался от планшета и тут же вскочил:

— Сядь обратно!

Я послушно упала в его кресло.

А вот дальше от балета и оперы мы перешли к жанру кинематографии, а если быть точнее комедии. Увидев горящий взгляд шефа, решительно идущего ко мне, я откатилась на его кресле назад, пытаясь сбежать. Некоторое время удавалось, пока кресло не уперлось в стену.

— Ландыш, развлекаешься?

Вишневский догнал уехавшую меня и опустился на колени, вводя меня в ступор:

— Эээ, Витольд Лоллийевич, а что вы делаете?

— Ногу твою осматриваю.

— Не стоит, я сама.

— Ландыш, помолчи!

Он ощупал ступню, даже сочувственно спросил:

— Сильно болит?

— Терпимо.

— Я сейчас перебинтую. Не вставай.

Он на секунду исчез в потайной комнате, чтобы вернуться с аптечкой, откуда выудил эластичные бинты. Мои возражения пропустил мимо ушей. Все также на коленях, осторожно стянул с меня гольф, слегка погладил. Я затаила дыхание, настолько приятны были прикосновения теплых рук. А дальше Вишневский стал бинтовать, медленно, тщательно расправляя бинт. Меня разрывали противоречивые чувства. Разум вопил прервать акт оказания первой помощи пострадавшим, более походившем на соблазнение невинных. А другая половина откровенно наслаждалась действиями шефа необъяснимого характера. И вроде не домогается, все по существу, но как приятно. Когда он закончил, я вспыхнула, осознавая, что открыто наслаждалась, даже не пытаясь скрыть.

— Ландыш, посмотри на меня.

Я заставила себя поднять глаза.

— Я просто перебинтовал тебе ногу.

— Да-да.

— Все в порядке? Ландыш, ты хорошо себя чувствуешь?

Да замечательно. Жизнь удалась. Я разнесла приемную, а сейчас мой шеф, стоя на коленях, то ли совращал меня, то ли оказывал первую помощь. Все идеально. Я каждый день так развлекаюсь. А сейчас он еще и издевается.

— Милая, ты чего? — он был обескуражен моей реакцией.

Кажется я хлюпнула носом, да и слезы наворачивались.

— Зачем вы мне так рано сегодня позвонили?

— Ландыш. Я изо всех сил пытаюсь вернуть нам рабочее настроение, а ты задаешь провокационные вопросы.

— Извините.

— Хотел рассказать про случай с машиной. Удостовериться, что с тобой все в порядке. Соскучился.

Я уже начинала подниматься, когда от последних слов вновь села:

— То есть?

— То и есть. Мне понравилась субботняя прогулка. Без задних мыслей. Вставай, доведу тебя до рабочего места.

Он действительно помог добраться до компьютера и ушел. С минуту я попыталась осознать его слова, но понедельник же еще не закончился. Сначала пришла Алевтина. На ней были черные туфли с перемычкой как школьные. Каблук отсутствовал. Мне она принесла такие же. Но увы, на бинт туфли не налезли. Антон, несший за девушкой коробки хмыкнул, забрал не подошедшую пару и исчез, обещая решить проблему. Я не обратила на его слова, потому что я нашла в базе Цареву. Имя женщины как раз пополнило мою коллекцию странных имен. На свой страх и риск позвонила. Вежливый голос, стандартные слова. Услышав про тубус, на мгновение она обрадовалась, записала адрес и обещала вечером приехать.