Офсайд
Шрифт:
— Нет, — наконец, отвечает он, качая головой. — Я был хорошим мальчиком. И я безумно скучал по своей малышке. И я послал к черту Майли, и выкинул ее из дома вместе с чемоданами. Луис в курсе. Лютует. Отец выслал Марка меня
— Что? — глаза Лекси расширились. — Что ты натворил?
— Потерял полтора миллиона. Сошлись на этой сумме. Но это еще по-божески. Она хотела пять.
— О, Джейс, — вырывается у нее хриплое восклицание. Ее пальцы зарываются в его отросшие волосы. У него примета: не стричься, пока идет серия игр. Сердце бьется, как безумное, и она слышит, что его стучит так же. В унисон. «так не бывает. так не может случиться. Не с нами. НЕ с Джейсом. НЕ со мной». Потянувшись, она целует его в губы горьким и в тоже время сладостным поцелуем. Почему? Потому что так чувствует. И так правильно. Сейчас. так нужно. — Что происходит, Джейс? — с нотками отчаянного сопротивления открывшейся ей истине шепчет девушка, прислонясь к его груди. Он нежно ласкает ее плечи, целует волосы. В его взгляде столько же страха и недоумения, что и в ее.
— Наверное, сейчас самое время сказать, что я люблю тебя, — произносит он.
Продолжение следует…
Наверное, на этом можно было
Чудовища не исправляются. Они исправляют хороших хрупких девушек. Чудовища просто затаиваются, выжидают время и наносят решающий удар. Они кайфуют, поедая души нежных наивных дурочек, полагающих, что любовь способна исправить и укротить чудовище.
Поэтому мы не ставим точку, а делаем паузу, чтобы в продолжении романа «Офсайд» узнать, что же приведет Лекси и Джейсона к тому финалу, с которого начинается первая часть. Окунемся в тяжелые тайны прошлого Джейсона Доминика, узнаем, какая трагедия произошла с ним в шестилетнем возрасте, повлиявшая, но то, кем он в итоге стал. Мы пройдем с героями сложный жестокий путь и заглянем в будущее, чтобы понять, смогут ли они пережить случившееся и пойти разными дорогами. Или связавшая их однажды больная любовь, снова притянет расколотые половинки, чтобы продолжить агонию… Или залечить раны?
Можешь забыть меня, но это не значит, что меня не существует. Чак Поланик, «Удушье».