Огибая свет
Шрифт:
Порадовавшись, что не стал подкупать плешивого отшельника, я пошарил по карманам и набрал-таки мелочи на билеты. Ещё раз негромко проговорил Ч’айе последние инструкции, как себя вести. Коротенько помолился Когане Но, после чего мы двинулись по вышарканным ступеням к платформам над улицей.
К счастью, начавшийся чемпионат изрядно прорядил пассажиропоток, избавив сквозной транзит от его обычных толп и бесконечной давки. Встречные чу-ха оглядывались на меня, шумно принюхивались, негромко шипели и пытались рассмотреть спутницу, но никто не приставал, а большинство ограничивалось
«Детей заполночи» тоже заметно не было. Что ж, ещё один добрый знак, потому что я понятия не имел, что сказать и сделать, если многочисленные патрули казоку-йодда на традиционном «сухом кольце» получили приказы доставить Ланса фер Скичиру в Нарост…
Ладони под перчатками потели беспрерывно, дыхалку сбивало тревогой и волнением. Причём в меньшей степени за себя, и в большей — а как всё происходящее вокруг будет воспринимать девушка?
Впрочем, украдкой понаблюдав за ней в ожидании «сквозняковского» состава, я почти сразу убедился, что опасения напрасны. Ч’айя строго следовала навязанным мной правилам, совсем не высовываясь из-под многослойной накидки; постоянно держалась поближе (иногда даже приятно притираясь), и при этом умудрялась осматриваться с неиссякающим любопытством.
Её, три дня назад заново появившуюся на свет, удивляло и интересовало абсолютно всё — интервалы движения «сквозняка», система магнитного подвеса, обустройство платформ и одежда редких разномастных пассажиров, системы контроля безопасности и пёстрые информационные табло, разобраться в логике которых не смог бы и их создатель…
Я потёр лоб и покосился на Ч’айю, поймав себя на очередной озадаченности.
Интересно, если особые протоколы джинкина-там для одного из них превращали местонахождение так называемого «Корня» в загадку, то где и как Диктатион сумел откопать (причём, возможно, в прямом смысле этого слова) эту обворожительную награду для терюнаши?
Или тот специально провёл запрос, отказать на который Шири-Кегарета права не имел? Неужели рядом со мной сейчас стояла прямая последовательница, очередная лабораторная мышь, расходный материал с неизвестным номером? Байши, наш следующий разговор с Хадекином фер вис Кри (а таковой неизбежен) определённо будет долгим и непростым…
Состав железным змеем вырвался из Нижнего Города, со свистом и грохотом подлетел к платформе, нас окатило упругой воздушной волной. Предусмотрительно сместившись к краю, мы быстро прошлись вдоль трёх хвостовых отсеков и выбрали самый пустынный. Несмотря на отсутствие толп, внутри всё равно жутко благоухало чу-ха и их ужасающими парфюмами.
Транзит плотно запер двери и рывком двинулся вперёд.
Здесь, многим выше магистралей Бонжура, его лавирующий путь проходил прямо среди жилых комплеблоков, над крышами низкорослых построек или даже вровень с верхними этажами, иногда заставляя цепь вагонов с уханьем заныривать в тоннели, «прорубленные» внутри наиболее крупных и массивных зданий.
Ч’айя, забившись в уголок у овального окна (с наверняка приоткрытым под маской ртом), рассматривала открывшийся взглядам Юдайна-Сити. А посмотреть, как я не уставал отмечать, было на что.
К востоку
— Под землю?! — На этот раз в интонациях Ч’айи послышался испуг.
Я покачал головой. Придвинулся, чтобы не повышать голоса, и кратко пояснил про огромные «этажи» гнезда. Словно в подтверждение моих слов, состав окончательно нырнул под настил Глянца, и уже через полминуты остановился на надземной части станции «Маршала Пигица».
Я потянул девчонку за собой, не без грусти рассматривая павильоны выходов, посещённых мной совсем недавно, в дни безмятежного неведенья… Дождавшись, пока прибывшие на нашем транзите чу-ха разбредутся, направился к спуску на Седьмую улицу.
Здесь Ч’айя не удержалась, задрала голову и почти обнажила лицо, и мне пришлось оправить её накидку. Да, пожалуй, в первый раз зрелище серой плиты верхнего уровня вместо бескрайней глубины неба с тушами ветростатов в нём казалось завораживающим и диким…
Мы двинулись вперёд через визуальную чащобу рекламных полотнищ, тумб и растяжек, в этом княжестве вечного полумрака разросшихся, словно плесень на стенах влажного подвала.
Ч’айя подавлено осматривала огромные полые колонны, поддерживающие Глянец над нашими головами; жадно вчитывалась в вывески ночлежек, курительных комнат, салонов гадателей на внутренностях, ломбардов, офисов законотолкователей, кабинетов зубных знахарей и рюмочных.
По сравнению с 13-й улицей поток двухколесников на Седьмой едва ли можно было назвать даже ручейком, но дорогу мы всё равно переходили с опаской. Из подворотни между изогнутой стеной колонны и втиснувшимся по соседству трёхэтажным клубом тайчо за нами лениво наблюдала стая бродячих псов.
По проезжей части пронёсся угонщик гендо из казоку «Бритые хвосты». На одном вор ехал сам, а второй вёл параллельно рядом, хвостом со специальной насадкой придерживая за сидушку и подруливая верхней лапой.
Навстречу вдоль тротуара прокатили двое малолеток на электрических самокатах. Однако в целом пешеходов (о, Когане Но, пусть удача и дальше следует бок о бок с нами!) почти не встречалось, а попадавшиеся провожали сонными взглядами с редкими проблесками узнавания — как ни крути, в этой части Под-Глянца в своё время я покуролесил немало и примелькаться успел…
В другое время я бы обязательно остановился и попробовал объяснить Ч’айе, за что люблю Юдайна-Сити, пусть даже населённый такими странными созданиями, как чу-ха.
Про его подуровни, опирающиеся на гигантские ноги-колонны, про запылённые переулки и сверкающие неоном проспекты; про поля ветряков, где можно устроить дикие гонки на фаэтах, и бесчисленные развязки, по которым можно весь день плутать на гендо, но так и не найти съезда; про неохватную мощь и гнетущее запустение, словно воплощённый в реальность символ бесконечно-мудрого кизо-даридрата…