Оглянись в темноте
Шрифт:
Пока медленно шел к кабинету главы гильдии, проделал несколько дыхательных упражнений и смог успокоиться. Сегодня предстоял непростой день. Получить рекомендательное письмо от главы, посетить гильдию магов и зарегистрироваться там, получить патент, в условиях имперской бюрократии, когда каждое действие сопровождается протоколом и записью в особый журнал… будет хорошо, если до вечера управлюсь.
Но вышло все немного не так, как я себе это представлял. Гильдия магов, это не наемники. Это общество весьма состоятельных людей, чаще всего аристократов или их ставленников. Маг, если он прошел полное обучение, просто по определению бедным быть не может. Услуги магов требуются всегда и всем. Да, стоят они дорого, но порой этой единственный способ решить важный для империи вопрос. Это касается и производства,
Выйдя из здания гильдии магов, которое находилось совсем в другой части города, в куда более респектабельном районе, я заметил за собой слежку. Причем, что интересно, это были не наемники, а какие-то государственные топтуны, скорее всего посланные тем следователем, с которым «имел честь» говорить утром. Уж не знаю, что они хотели выяснить, следя за мной, но факт был на лицо: два неприметных шпика увязались за мной и не отставали. Ладно, скрывать мне нечего. Пусть следят. У меня сейчас в кошельке сто семьдесят золотых, выплаченных за сколопендр, и мне необходимо донести их до банка в целости и сохранности. Так что топтуны очень кстати. Чтобы попасть в банк, потребуется пройтись по всей городской набережной вдоль береговой линии, а это километров пять не меньше. Но в столице империи помимо рикш есть и другой вид транспорта — лодочники. Прям точно, как в Венеции, вот только городские лодки, что возили пассажиров и грузы по каналам города были довольно своеобразными. Особенностей конструкции таких лодок было три. Первая и самая заметная особенность, это длинный вытянутый корпус с задранными вверх передними и задними частями. С виду лодки были похожи на соединенные половинки стручков острого перца чили. Вторая особенность, это небольшой киль, расположенный под днищем. Именно этот киль, судя по всему заполненный чем-то тяжелым, позволял удерживать равновесие и придавал большую устойчивость. И последняя, третья особенность, у всех этих лодок был ножной привод, как у прогулочных катамаранов в городских парках, в моей прошлой жизни. Лодочник сидел в задней части лодки в плетеном кресле со спинкой, а перед ним, изогнутая железяка с деревянными педалями, а дальше от педального привода, такой же точно блок шестеренок, что и на речных кораблях, где движущей силой были пара быков в большом колесе. Городские каналы были довольно узкими, но вот такие лодки в них легко расходились не мешая друг другу.
Стоила поездка на такой лодке ровно столько же, сколько на рикше — тридцать медных империалов.
Видимо шпионам не выделяли средства на наем транспорта, поэтому им пришлось преследовать меня вдоль набережной канала, на своих двоих, в то самое время, пока я беззаботно сидел в лодке, а веселый лодочник, то и дело громко приветствовал встречных и попутных коллег, зычно перекидываясь с ними где ругательствами, где проклятиями, но чаще всего веселыми шутками и безобидными издевками.
Высадил меня лодочник буквально в ста шагах от площади на которой находился банк. Тут, вроде, мне опасаться было нечего, потому что прямо возле пристани находился караульный пост городской стражи.
Я поднялся на набережную по каменной лестнице от причала, и стоило мне сделать всего несколько шагов по мощеной площади, как вдруг буквально в паре сантиметров от моего лица со свистом пронеслась стрела. Метров через десять она впилась в спину случайного прохожего слева от меня.
Я повернулся всем телом в сторону выстрела и попытался понять откуда стреляли. Судя по расположению домов и возможных мест для атаки, лучше всего подходила открытая лавка на первом этаже дома, который стоял под углом к фасаду банка. Стреляли из темноты дверного проема.
За спиной, там, где находился случайный прохожий в которого попала стрела, поднялся крик. Всполошились
Тот, что скрутил моего не состоявшегося убийцу, неизвестно откуда достал наручники и защелкнул их на запястьях долговязого.
— Успокойся парень! Именем императора! Я из службы сыска, стой где стоишь.
Ничего не понимающая, заметавшаяся было стража наконец сообразила, что происходит, и капитан отделения стал раздавать быстрые приказы, чтобы солдаты перекрыли узкие проходы между домов. Раздался пронзительный звук сигнального свистка. Но тот, кто скрутил моего неудавшегося убийцу, мгновенно взял ситуацию под контроль.
— Я представитель имперского сыска, капитан! — обратился шпик к стражнику, демонстрируя тому какой-то жетон. — Наведите порядок на площади и окажите раненому первую помощь. Я задержал одного из подельников стрелявшего.
Стража мгновенно подчинилась и начала расталкивать любопытных зевак, которые набежали со всех концов площади. Я выпрямился, взял посох одной рукой и стал напряженно вслушиваться в происходящее вокруг меня, с ужасом осознавая, как только что, два раза, избежал смертельного удара.
Еще через пять минут на площади появился второй топтун, который пыхтя тащил за волосы молодого парня лет двадцати, так же с руками скованными за спиной наручниками; в другой руке агент сыска держал разряженный арбалет.
— Этого тоже задержать! — распорядился агент, указывая на меня.
Двоих задержанных и меня, завели в здание банка, в комнату охраны. Банк был государственным, так что перечить сыщикам никто не стал. Задержанных уложили на пол в тесной комнате, а меня усадили в противоположном углу. Тот агент что приволок арбалетчика, куда-то спешно умчался, видимо за подмогой. А тот, что скрутил моего убийцу, остался рядом.
Просидев в напряженной тишине минут пять, я наконец обратился к агенту:
— Имперский сыск? Объясните, что происходит?
— Позже, — спокойно ответил агент. — Сиди смирно.
Примерно, через двадцать минут к зданию банка подкатили два, запряженных лошадьми, закрытых экипажа. В комнату охраны пришли еще три агента и принялись выводить меня и задержанных на улицу. В самих экипажах, не считая возницы были еще по одному агенту. Все в разной одежде, без каких-либо знаков отличия, был даже похожий на какого-то лавочника, нежели чем на государственного агента, если судить по одежде.
Теперь, понятное дело, отвезут в комендатуру и уже там, будут подробно разбираться. Я догадываюсь, кто и почему на меня напал, так что скрывать ничего не стану, и увиливать тоже, мне скрывать просто нечего. А вот в гильдии наемников на один отряд станет меньше. Этих двоих точно на каторгу, а вот подельники постараются сбежать. Подельниками они станут в любом случае, потому что эти двое, рядовые исполнители, чтобы смягчить свою участь, станут звонко петь про то, что выполняли приказ своего командира, что делает его соучастником. Двести тридцать золотых, из-за которых началась вся эта возня, деньги конечно большие, но не настолько, чтобы провести остаток жизни на каторге. Видимо сильно я их разозлил.