Огнем и мечом. Часть 1
Шрифт:
– Что за черт? Не могу нашарить! Мы ж его бросили в этот угол.
– Оборотень он, что ли? Высеки-ка огня, Василь, темно, как в колодце.
На минуту все смолкло. Василь, верно, искал трут и огниво; потом другой казак принялся потихоньку окликать:
– Отзовись, пан шляхтич!
– Как бы не так! – буркнул Заглоба.
Но вот железо чиркнуло о кремень, посыпался сноп искр, осветив на мгновение темное нутро хлева и казачьи головы в смушковых шапках, после чего мрак еще больше сгустился.
– Нету! Нету! – закричали
Один из казаков бросился к двери.
– Б а т ь к у Голодый! Б а т ь к у Голодый!
– Чего там? – спросил, показываясь в дверях, сотник.
– Нету ляха!
– Как это нету?
– Сквозь землю провалился! Нигде нет. О, Г о с п о д и п о м и л у й! Мы и огонь высекали – нету!
– Не может быть. Ох, и задаст вам атаман! Удрал он, что ли? Проспали?
– Не, б а т ь к у, мы не спали. Из хлева он мимо никак не мог прокрасться.
– Тихо! Не будить атамана!.. Коли не ушел, тут быть должен. Вы везде искали?
– Везде.
– А на сеновале?
– Он же связанный, как ему на сеновал забраться?
– Дурная башка! Кабы он не развязался, был бы на месте. Ищите на сеновале. Высечь огня!
Снова брызнули в темноту искры. Весть мигом облетела всех караульных. В хлев, как это всегда в подобных случаях бывает, поспешно сбежался народ; послышались торопливые шаги, торопливые вопросы и еще более скорые ответы. Как сабельные удары в бою, посыпались со всех сторон советы:
– На сеновал! На сеновал!
– А ты покарауль снаружи!
– Атамана не будить, не то быть беде!
– Лестницы нету!
– Неси другую!
– Нигде нет!
– Сбегай в хату, может, там есть…
– У, лях проклятый!
– Давайте с углов на крышу и по крыше на сеновал.
– Не выйдет, карниз широкий и досками снизу подшит.
– Несите пики. По ним и взойдем. Ах, пес!.. Лестницу втащил за собою!
– Принести пики! – загремел голос Голодого.
Одни побежали за пиками, другие, задравши головы, столпились под сеновалом. Рассеянный свет и в хлев уже просочился сквозь открытую дверь, и в полусумраке виден стал квадратный лаз на сеновал, черный и безмолвный.
Снизу доносились отдельные голоса:
– Эй, пан шляхтич! Спускай лестницу да слазь. Все равно тебе не уйти, зачем людей утруждаешь! Слезай! Слезай!
Тишина.
– Ты же человек умный! Сидел бы себе, кабы помогло, дак ведь не поможет – лучше слезай, мил друг, по своей воле!
Тишина.
– Слазь, не то кожу с башки сдерем – да в навоз рожей!
Заглоба оставался столь же глух к угрозам, сколь и к увещеваниям, и сидел во тьме, как барсук в норе, приготовясь к отчаянному отпору. Только саблю крепче сжимал в кулаке, да посапывал и читал про себя молитву.
Между тем принесли пики, связали по три вместе и приставили остриями к лазу. У Заглобы мелькнула было мысль схватить их и втянуть наверх, но он тут же спохватился, что
Пока же весь хлев наполнился молодцами. Одни светили лучинами, другие подтаскивали жерди и решетки от телег, а поскольку последние оказались коротковаты, поспешно скрепляли их ремнями – по пикам взбираться и впрямь было бы трудно. Однако ж охотники сыскались.
– Я пойду! – вскричало несколько голосов.
– Погодим, пока лестница будет! – сказал Голодый.
– А отчего бы, б а т ь к у, не попробовать по пикам?
– Василь взберется! Он как кошка лазает.
– Попробуй.
Тотчас посыпались шутки:
– Эй, осторожней! У него сабля, снесет башку, и не заметишь.
– Он тебя за чуб схватит и наверх втащит, а там как медведь придавит.
Но Василя это не испугало.
– В i н з н а э, – сказал он, – что ежели меня пальцем тронет, атаман ему покажет, почем фунт лиха, да и вы в долгу не останетесь, б р а т и.
Это было предостережение Заглобе, который сидел тихонько, не подавая голосу.
Но казаки, народ лихой, уже и развеселились; происходящее показалось им забавным, и они наперебой продолжали подтрунивать над Василем:
– Одним дураком на свете меньше станет.
– Да ему плевать, как мы за твою башку отплатим. Не видишь, что ль, каков ухарь!
– Хо! Хо! Оборотень он. Черт знает, в кого там превратился… Чародей ведь! Еще неведомо, кто тебя в этой дыре поджидает.
Василь, который уже поплевал на ладони и ухватился за пики, вдруг призадумался.
– На ляха пойду, – сказал он, – а на черта нет.
К тому времени решетки были связаны и приставлены к лазу. Но и по ним всходить оказалось несподручно: они тут же прогнулись в местах скрепленья, и тонкие перекладины трещали, едва на них пробовали поставить ногу. Однако Голодый сам полез первым. Подымаясь, он приговаривал:
– Видишь теперь, пан шляхтич, что мы не шутим. Не захотел слезать, заупрямился, ну и сиди, только защищаться не вздумай – все одно мы тебя достанем, хоть весь хлев разобрать придется. Одумайся, покуда не поздно!
Наконец голова его достигла отверстия и постепенно в нем скрылась. Вдруг послышался свист сабли, казак страшно вскрикнул, пошатнулся и свалился под ноги к молодцам с разрубленной надвое головою.
– Коли его, коли! – взревели казаки.
В хлеву поднялось страшное смятенье, раздались крики, вопли, которые заглушил громоподобный голос Заглобы:
– Ха, разбойники, людоеды, душегубцы, всех вас до единого перебью, кобели шелудивые! Знайте руку рыцаря. Я вам покажу, как на честных людей нападать по ночам! Как шляхтичей запирать в хлеву… Ха! Прохвосты! Давай по одному, по очереди, а то и по двое можно! Ну, кто первый? Только головы свои лучше в навозе попрячьте, не то снесу напрочь, клянусь богом!