Огненная буря

Кейн Рейчел

– Найди Ма’ат, - сказал он и повесил трубку.

Просто... повесил трубку.

Я уставилась на трубку в неверие, поскольку это не было именно то, что я называю красноречивой подсказкой. Ма’ат не значились в желтых страницах в разделе Мир, Спасение... и я понятия не имела, был ли в окрестностях Седоны хоть один член Ма’ат, которого я раньше встречала. Насколько я знала, они все были незнакомы. Как, черт возьми, я должна была найти их, послать световой сигнал?

Световой сигнал…

Я все еще обдумывала, когда один из больших внедорожников отъехал от заправки и выкатил на дорогу,

открывая виду три стоящие фигуры, наблюдающие за мной. Сосредоточенные на мне, как голодные волки.

Рэйчел. Алиса. Тот мужчина Джинн из леса, с длинным белым хвостом.

Их глаза были малиновые, горящие подобно лесам в Канаде, и, черт побери, если я знала, что должна была сделать, чтобы спасти себя.

* * *

Я сглотнула и аккуратно повесила трубку на держатель телефона. Я кратко обдумала побег, но это не казалось таким уж умным. Я не могла обогнать Джиннов.

До тем пор, пока они не двигались, но я была напугана до глубины души. Они втроем представляли собой огромное количество огневой мощи - думаю, как Китай в обозленном настроение - и я пыталась вспомнить все советы о том, что делать с дикими животными. Двигаться медленно. Избегать контакта с глазами. Не бежать.

Они двинулись все вместе. И я имею в виду именно вместе - не так, что один начал и остальные последовали за ним, они все просто перешли в движение и зашагали в мою сторону. Медленными шагами. Алисе пришлось идти быстрее, потому что она была такой маленькой, но они были одинаково жуткие.

Оставаться спокойной, двигаться медленно и избегать зрительного контакта - никак мне не поможет. Я прижалась к стене и подняла руки, стараясь казаться настолько беспомощной и жалкой, насколько это возможно, одновременно захватывая и собирая столько силы, сколько могла. Не то, чтобы это хоть как-то поможет, но я не собиралась сдаваться без боя. Не сейчас. Не после того, как я зашла так далеко.

Если я думала, что меня трясло раньше, то теперь это было как, ну, стоять на линии разлома. Мое сердце билось. Я вспомнила, как много Хранителей уже умерло, и вспомнила мое имя, уже высеченное на мраморной стене павших. Я видела свои похороны. Это было мило, но у меня не было огромного желания повторять на бис. По крайней мере, не сейчас. Я была сыта смертями по горло.

Я сосредоточилась на Рэйчел, ища какой-то знак - любой знак, что она все еще была хотя бы частично под контролем. Ничего. Она была сосудом: Рэйчел снаружи, и нечто совсем другое внутри. Знала ли она? Могла ли она вспомнить это чувство собственной потерянности позже? Вспомнит ли она позже о моем убийстве?

Почему Земля делает это сейчас? Что я сделала, чтобы разозлить ее? Что? Ничего? Кто может сказать?

Они перестали двигаться так же внезапно, как и начали, стоя лицом ко мне. Рэйчел была справа, и я продолжала наблюдать за ней, умоляя ее узнать меня. В прошлый раз безумие не длилось слишком долго, не так ли? Может, час? Льюис сказал, что это началось пятнадцать минут назад... значит, мне осталось сорок пять минут, чтобы удержать тигров в клетке…

Их рты открылись, и оттуда вырвался шум.

Я закрыла руками уши, в надежде укрыться от него, но в действительности это

был не звук и шел он не через мои уши. Это было нечто иное, некая вибрация, существовавшая между эфиром и реальным миром, являющаяся частью обоих и в то же время не принадлежавшая ни одному из них - это было пугающе и ужасно, и это было похоже на болезнь, словно я слышала физическое проявление болезни.

Демон. Демону удалось добраться до другого Оракула - вероятно к тому, что в Седоне - и Мать была ужасно обижена и разъярена, не в силах нанести ответный удар любым действенным способом, чтобы защитить себя. Поэтому она нападала на всё и вся, что двигалось.

Я была как бактерия пытающаяся поговорить с Альбертом Эйнштейном, но я должна была что-то сделать. Что угодно. Я убрала руки от моих ушей и заорала, - Заткнись!

И они замолчали.

Вау.

Все трое уставились на меня, и я моргнула; все три головы медленно наклонились вбок, рассматривая меня. Багровые глаза с мерцающими вспышками оранжевого, желтого и обжигающего бледно-голубого.

– Я знаю, - сказала я. Мой желудок пытался самопроизвольно сжаться в тугой маленький комочек ужаса, а колени не хотели оставаться твердыми. Я приготовилась, стоя у кирпичной стены, и безумно размышляла, что из всех когда-либо проведенных переговоров об освобождении заложников, эти должны были быть самыми грандиозными. Никакого давления.
– Я знаю, как это больно. Ты меня слышишь? Ты меня понимаешь?

Ничего. Их головы остались наклоненными. Они не двигались, ни на дюйм. Застывшие, словно статуи, кроме тревожного, чужеродного пламени в их глазах.

– Я могу помочь, - сказала я.
– Если в Оракуле есть Метка Демона, я могу помочь. Просто отведите меня туда. Или, по крайней мере, укажите мне путь.

Это не помогало. Они меня не понимали, хотя они, конечно, знали, что я была там - они разыскали меня, что означало, что она была в курсе моего существования. Черт... Дэвид был буфером. Имара сказала, что она не смогла найти его, а это означало, что каким-то образом он был отрезан от всех других Джиннов, и без него, никто не мог устоять.

Никакого буфера между Джиннами и Землей. Ничего, что держало бы их в здравом уме.

Троица снова открыли свои рты и запели. Это было нечто неопределенное, но я посчитала это плачем. Печаль, глубокая, рваная и болезненная. Потеря. Ужас. Было больно это слышать, от чего мои колени подкосились; я закричала от короткого укола боли, который распространился вверх от удара о бетон коленными чашечками, затем опустился вниз. Я не была уверена, что могла встать. Не была уверена, что хотела вставать.

Я не знала, как ей ответить, кроме слов.
– Я знаю, - сказала я.
– Я знаю, что это больно. Я знаю, что ты хочешь перестать чувствовать боль. Как и я.

Может, был тот же оттенок мучения в моем голосе. Может, она слышала музыку этого в словах, даже если слова ничего не значат.

Глаза Рэйчел замерцали. Красным, потом бледно-голубым, затем свирепое хищное золото, к которому я привыкла.

На мгновение, я причитала в них все - чистый глубокий ужас от того, что она делает, бессильная злоба на неспособность это остановить, отчаяние, разрывающая боль, которая была отголоском Земли.