Огненная лилия
Шрифт:
Она не их крови. Она чужая.
— Есть еще другое, — вслух сказал Волк. — Другой способ. Хочешь послушать, что я могу предложить тебе?
Брайан насторожился.
— Говори.
— Что скажешь, если вместо Тигровой Лилии, которую ты сделал своей пленницей, ты получишь другого пленника? Настоящего, за которого ты сможешь взять хороший выкуп. Или делать с ним, что хочешь, твое дело.
Настоящего воина.
— Например? — поинтересовался майор. — Ты имеешь в виду кого-то определенного?
— Ты можешь
Выражение лица англичанина резко переменилось от рассеянного до чрезвычайно заинтересованного. Этот индеец… Он может оказать ему неоценимую помощь.
— Генерал Алек де Ведрийер.
Каменное лицо гурона не шелохнулось от звука незнакомого имени.
— Я разыщу этого человека.
— Я объясню тебе, где его искать, — поторопился заверить его майор.
–
—Это несложно. Но его надежно охраняют. Очень надежно.
— Это не твоя забота, бледнолицый.
Майор дал Волку необходимые пояснения о расположении французского лагеря.
— Четыре луны добраться туда. Четыре дня, — поправился Волк. Майор бросил на него удивленный взгляд. Правильная французская речь в устах индейца настораживала его. Шпион? Майор отбросил эту мысль. Как будто, этот индеец ничего не выпытывал, напротив.
— Получишь лошадь и доберешься к завтрашнему вечеру, — буркнул он, искоса поглядывая на неподвижное отрешенное лицо собеседника.
Именно в эту минуту Онор-Мари миновала общую залу и хотела подняться к себе. Голоса привлекли ее внимание. Она стала прислушиваться. Один голос… Он принадлежал Волку! Она подкралась поближе. Да! Это был Волк. Волк и майор Брайан. Она приложила ухо к щели.
— Что ж, отлично, — пробормотал майор вполголоса. — Эй, там! Дайте ему лошадь, и все, что там еще нужно.
Заскрипели половицы, и Онор пулей взлетела по ступенькам. Ее не заметили. Она подскочила к окну. Волк был уже далеко, звать его было уже поздно. Она постояла в задумчивости, провожая его взглядом. Онор терялась в догадках. Что мог значить этот приказ? О чем они говорили? О чем вообще мог говорить английский офицер с индейским вождем? Она не выдержала сомнений, и обратилась к самому майору Брайану за разъяснениями. Он долго стоял, потирая нос пальцем и прикидывая, сколько правды стоит выложить ей.
Он решил, что ложь может быть ему на руку.
— Не думаю, что вам понравится то, что я вам отвечу.
— Все равно, — настаивала Онор. — Скажите, а там видно будет.
— Он угрожал мне, что его воины тут камня на камне не оставят. Но успокоился, когда я пообещал ему отступной. Он прирожденный торгаш, этот ваш индеец. Обобрал меня до нитки. Но зато он обещал не возвращаться сюда.
Для Онор было ударом выслушать все это. Ее вера в людей, и без того нетвердая, в тот день пошатнулась окончательно.
Спустя три дня Волк вернулся в английский форт, и поперек
Оглушенного пленника англичане поспешно забрали в надежное место, а Волк терпеливо ожидал у входа, пока майор соблаговолит выполнить обещание.
— Прикажи отпустить Тигровую Лилию, — наконец терпение Волка истощилось. — Я исполнил свое обещание. Твоя очередь, бледнолицый.
Майор Брайан полагал, что два пленника-француза лучше, чем один. Он помедлил с опаской, но напомнил себе, что вокруг вооруженные солдаты, подчиняющиеся ему.
— Я сказал мадам, что она вольна ехать, куда ей вздумается. Она не хочет. Она хочет остаться. Здесь никто не обращался с ней дурно, и она оценила наше к ней доброе расположение.
Волк не выразил ни смущения, ни беспокойства.
— Позови ее.
— Она велела передать, что не придет, — ответил майор. — Она не хочет разговаривать с тобой.
— Ты лжешь, — сухо заметил Волк, без гнева, без ярости. Майор сжал рукоятку пистолета, одновременно жестом подзывая солдат охраны. — Я вижу, твой язык лжив, человек с двумя сердцами. Я уйду. Но я вернусь не один.
Майору не посчастливилось, и Онор, прогуливавшаяся в саду со стайкой офицерских жен, появилась во дворе форта как раз тогда, когда Волк покинул его. Они заметили друг друга. Англичанки, испугавшись индейца, мгновенно испарились.
— Ты хочешь остаться здесь. Тигровая Лилия? — спросил Волк. — Этот человек сказал мне, что ты свободна. Ты хочешь жить с ними?
Она помнила только, что сказал ей майор, отчетливо и ярко, словно его слова высекли у нее в мозгу.
— Да, — выкрикнула она назло ему. — Я остаюсь.
Он удалился, оставив ее наедине со своими запутавшимися мыслями. Она подошла к майору.
— Это правда, что я свободна?
— Да, но… Вы же знаете, как он вас предал.
Она смотрела сквозь него, едва слыша его слова.
— Но я свободна?
— Разве вас кто-нибудь обидел, Онор-Мари? Вы можете жить здесь в полной безопасности. Не пойдете же вы в самом деле с этим индейцем.
— Нет, — согласилась она. — С ним — нет. Я пойду одна.
— Ну куда вы пойдете, Онор-Мари, — возопил он. — Тут всюду идет война. Оставайтесь здесь. Это лучшее, что вы можете сделать.
— Благодарю. Но раз я вольна уйти, я уйду.
Сокрушив надежды коменданта, она через четверть часа покинула крепость, и одиноко побрела по пыльной дороге, углубляясь в лес. Она разыскала хижину, где недавно нашла отца Мерсо. Около нее никого не было видно, и она подошла поближе. Ничто не нарушало тишину.